Синявинская операция началась наступлением войск 55-й и 67-й армий Ленинградского фронта и 8-й армии Волховского фронта 22 июля 1943 года на участке Арбузово-станция Синявино. Наши войска, взломавшие часть обороны врага, были встречены сильным огнём, а затем яростными контратаками фашистов.
Не считаясь с потерями, хорошо вооружённый противник стремился удержать район Синявино. Советские воины наступали с болотных низин, непроходимых для тяжёлой техники, перед ними были крутые, местами обрывистые скаты Синявинских высот, для штурма которых нужна была артиллерия и танки. Поэтому наши войска несли большие потери. В таких условиях попытались использовать сапёров 106-го ОМИБ, которым удалось в ночь с 11-го на 12-е августа штурмом овладеть «Чёртовой» высотой, считавшейся неприступной крепостью. Это было большой неожиданностью не только для противника, но и для командования частей нашей пехоты, которая должна была вовремя сменить сапёров-штурмовиков на этой высоте, что они и сделали в конце дня хоть и с опозданием, но высоту не удержали. И она на другой день снова оказалась в руках противника. Но зато пример сапёров-штурмовиков был взят на вооружение стрелковыми частями, чему они стали учиться.
Синявинская операция длилась до 22 августа. И хоть советским войскам не удалось добиться захвата вражеских позиций, зато они обескровили более десяти дивизий врага, не дали им снова восстановить блокаду и перебросить отсюда силы на юг, где шли решающие сражения.
Наш 106-й сапёрный батальон после штурма высоты понёс большие потери и был передислоцирован на берег Староладожского канала в 5–ти км восточнее Шлиссельбурга. После получения пополнения и краткосрочного его обучения батальон принял участие в боях 30-го гвардейского стрелкового корпуса, которые разгорелись с 15-го сентября снова в районе Синявино. Войска генерала Симоняка стремительно атаковали врага, не задерживаясь проскочили три траншеи, уничтожая уцелевших фрицев в полуразрушенных траншеях и укрытиях. Так за 30 минут была взята и та «Чёртова» высота, которую прежде приходилось штурмовать по несколько суток. Сапёры принимали непосредственное участие в штурмовых действиях, учили стрелков как нужно уничтожать врага в «лисьих норах» и других укрытиях, обеспечивали наступление дивизии 30-гоигвардейского корпуса, производили минирование перед передним краем занятых рубежей.
В октябре-декабре 1943 года разрозненно дислоцируясь в разных пунктах на Карельском перешейке 106-й ОМИБ принимал участие в оборудовании учебных площадок на Ново-Токсовском полигоне и в тренировочных занятиях войск 2-й ударной армии, переданной Волховским фронтом Ленинградскому, и 42-й армии Ленфронта, готовившимся к январскому наступлению. В это время командиру 106-го ОМИБ И.И. Соломахину досрочно присвоили очередное воинское звание «подполковник».
После поражения и огромных потерь на советско-германском фронте, особенно под Сталинградом, Орлом и Курском, немецко-фашистские войска окончательно потеряли стратегическую инициативу.
Однако под Ленинградом за 27 месяцев немцы создали глубокоэшелонированную оборону, состоящую из двух хорошо оборудованных в инженерном отношении полос. Глубина обороны составила 260 км. Превращены были в узлы сопротивления с круговой обороной: Красное Село, Пушкин, Гатчина, Мга, Тосно, Любань, Чудово, Луга, Новгород, Дно. У берегов Невы и Волхова рубеж враги называли «неприступным Северным валом». И действительно, на их 2-х километровой обороне находилось 14 противотанковых орудий в дзотах, 10 миномётных батарей, 19 пулемётов, 4 пушечных дзота, 60 блиндажей. И всё это было прикрыто огнём и инженерными заграждениями. Вот такую оборону нам нужно было взломать в январе 1944 года.
И чтоб распутать эту паутину мы решили использовать солдатскую хитрость: растаскивать колючую проволоку врага с помощью лебёдок, зацепив их «кошками» на тросах. То называлось «сапёрной операцией». Для этого надо было подтянуть свои траншеи поближе к немецким, а то некоторые траншеи врага от наших находились на расстоянии 1-го километра, особенно в районе Ораниенбаума.
Никто не хотел лезть в болото. Зато на нейтралке немцы минировали, делали завалы, подняли уровень воды в Чёрной речке перед своими опорными пунктами. Наши организовали отряд разграждения и действовали под прикрытием своей артиллерии и пехоты. Интересно об этом рассказывает Б.В. Бычевский: «Для того, чтоб сблизиться нашей пехоте с противником на дистанцию броска в атаку, решили, схваченную заморозком землю, взрывать. «И это предложил опять-таки наш побратим, бывший командир т организатор 106-го ОМИБ, а ныне командир 7-го гвардейского батальона минёров майор П.К. Евстифеев. Его батальон обслуживает 42-ю армию и минёры не раз уже направлялись в ночные вылазки. И возглавлял эти вылазки начальник штаба 7-го батальона М.И. Королёв. Он по телефону доложил Бычевскому, что сегодня, вернее этой ночью, они будут делать траншею для пехоты взрывным способом под носом у противника. Комдив 125-й генерал Фадеев дал команду прикрыть нас огнём, всё приготовлено, осталось сделать только шурфы для зарядов и рвануть.
- Да, - думал Бычевский, - как сделать взрывным способом 2 километра траншей, а для этого необходимо протянуть соответствующей длины детонирующий шнур, сделать шурфы, заложить в них заряды, сделать зажигательные трубки, поджечь и вовремя уйти, оставшись незамеченными врагами? В то время как идёт обстрел, нейтралку постоянно освещают ракетами… и стоит только шальному осколку или пуле попасть в капсюль-детонатор… да и от взрыва мины или снаряда может сдетонировать… и это у них не вызывает никакого страха. «Обыкновенная ежедневная и еженощная работа сапёров» - говорят они.
«Надо поехать, посмотреть. И приехал.»
«В землянку, где мы сидели с Королёвым, пишет Б.В. Бычевский, - вошёл лейтенант.
- Миша…- лейтенант осёкся, увидев меня. – Виноват, товарищ генерал, разрешите обратиться к капитану Королёву.
- Лейтенант Лебедев! – удивился я. – Откуда вы то здесь взялись?
Светловолосый, чем-то очень похожий на Королёва, Лебедев широко улыбнулся. Он сильно хромал.
- Так давно уже здесь, товарищ генерал. Я ведь как колобок от бабушки ушёл…
- Эта бабушка с косой а ногу его сильно дёрнула, - добавил Королёв
По рассказам Соломахина и Евстифеева я знал о давней, почти братской дружбе Михаила Королёва и Алексея Лебедева, отважных разведчиков 106-го батальона. Осенью 1942 года при форсировании Невы Михаила сильно контузило, а Алексей тогда же наступил ногой на противопехотную мину и был эвакуирован в тыл страны. Теперь историю его возвращения рассказал Королёв. Сам Лебедев лишь смущённо улыбался, отмалчиваясь. «Подумаешь мол… обычное дело…» В медсанбате Алексей не дал отрезать искалеченную ногу. Тогда его отправили в Вологду. Там тоже к ампутации приговорили, гангрена началась. Опять бунт! Упросил Лебедев всё-таки одного старичка-врача попробовать оперировать, но не отрезать ногу. Когда хотели Алексею дать во время операции наркоз, он не согласился. «Делайте, мол, без наркоза, а то вдруг ногу, пока я сплю, оттяпаете…». Часа три зубами скрипел, пока доктор ему все косточки ступни заново перебрал.
- А как сюда вернулись? - спросил я, глядя на улыбающегося лейтенанта.
О его делах в прошлом я знал. Это он в сентябре 1941года спас все документы, списки, печать 106-го инженерного батальона, пройдя в тыл к немцам, где осталась штабная машина Евстифеева.
Но тут я позволю прервать повествование генерала Бычевского, добавив немного от себя: Спасать документы штабной машины, с Лебедевым ходили также отважные сапёры-разведчики, среди которых был боец по фамилии Габрава. Надо и им отдать должное. А теперь продолжим.
- «Заблудился» опытный разведчик когда его на Западный фронт назначили после лечения, - рассмеялся Королёв, любовно глядя на друга. – Повернул «нечаянно» к Ладожскому озеру и нашёл меня уже не в 106-м батальоне, а здесь. Теперь моей бывшей ротой командует. Собираемся вот вместе с ним траншею для пехот взорвать.
И взорвали!
Потом капитан Королёв рассказывал, как они переживали за группу подрывников Лебедева, уползших на нейтралку, когда началась арткононада прикрытия и маскировки. Думали – отказ…Артиллерия бьёт, а взрыва нет. Потом АХНУЛО!!! Земля задрожала даже в нашей траншее. Мы закурили и снова ждём, все ли подрывники живы. Наконец, вваливаются в траншею наши герои. Все до одного. Пар идёт от ребят. Лебедев говорит: «Дело сделано, квартиры для пехоты готовы, пусть занимают».
Все ленинградцы и войска, защищавшие город, как и вся страна ждали решающего удара по врагу и полного освобождения города Ленинграда от блокады.
Подготовка войск к наступлению продолжалась около двух с половиной месяцев. Они выходили на занятия в любую погоду, днём и ночью. Занятия проходили на местности соответствующей той, которую занимал противник, и также оборудованной инженерными сооружениями как и оборона противника. Особое внимание уделялось бесперебойному управлению войсками, их боевому и материально-техническому обеспечению на всех этапах операции.
На этих учебных полях мы не раз видели Л.А. Говорова, Б.В. Бычевского, которых хорошо знали в лицо, и других генералов, среди которых были А.А. Кузнецов, Г.Ф. Одинцов, С.В. Рыбальченко, В.И. Баранов и др. Политработники часто проводили с нами политинформации, беседы, читки газет. Регулярно выпускались боевые листки, даже показывали кино. Организовывались встречи с рабочими Ленинграда. Лучших бойцов отпускали в город на концерты с выступлением Клавдии Шульженко по приглашениям из писем жителей города. В воинских частях организовывали приём в партию и комсомол. Зачитывали обращение участников прорыва блокады к воинам: «Боевые друзья, - говорилось в нём, - год назад войска Ленинградского и Волховского фронтов выполнили историческую миссию – прорвали кольцо вражеской блокады Ленинграда…
Но враг ещё у стен Ленинграда… Гитлеровцы обстреливают его артиллерийскими снарядами, хладнокровно убивают женщин и детей…
Дорогие друзья! Смелее в бой! Смерть фашистским оккупантам!»
Обращение зачитывалось на митингах, собраниях, было опубликовано в газетах.
Призыв однополчан к священной мести нашёл отклик в наших сердцах, солдат, сержантов и офицеров. И мы клялись не жалеть ни своих сил, ни собственной жизни в борьбе с заклятым врагом во имя освобождения своей Родины и прежде всего, во имя окончательного снятия блокады Ленинграда.