В моем детстве, в начале и середине семидесятых годов прошлого века, невозможно было пройти по улице и не услышать из каждого второго окна хрипловатый голос Владимира Высоцкого. Советская промышленность освоила массовый выпуск магнитофонов, и, хотя стоили они недешево, но многие могли себе позволить приобрести дорогой аппарат, первого или второго класса, третьи не котировались среди уважающих себя филофонистов. Особо требовательные покупали и проигрыватели грампластинок, и магнитофоны – только высшего класса. Они стоили, конечно же, еще дороже, но не запредельно. Можно было обзавестись такой приличной аудиотехникой, какую талантливые советские инженеры разрабатывали, а заводы, как российские, так и прибалтийские, собирали, да вполне на уровне европейских или американских аналогов.
Песни Владимира Высоцкого стали массово тиражировать еще в шестидесятых. А в начале семидесятых на нескольких миньонах – семидюймовых маленьких пластинках вышел ряд его песен, записанных с оркестром «Мелодия» под управлением Георгия Гараняна. Эстрадно-джазовые аранжировки сделали голос всенародно любимого барда настолько респектабельным, насколько не снилось ни заокеанскому Фрэнку Синатре, ни французскому шансонье Шарлю Азнавуру. Но мне, как и многим другим, нравились простые записи Высоцкого под гитару, записанные на многочисленных концертах его друзьями. Причем записи эти, хоть и были монофоническими, но довольно качественными. Опять же, спасибо советским инженерам и заводам – производителям наших отечественных магнитофонов.
И вот все семидесятые годы ты мог гулять в любом городе нашей необъятной страны, от Москвы до Магадана, от Риги до Тбилиси, Баку, Алма-Аты, Ташкента, Рязани, Севастополя, не говоря уже о небольших городах СССР, и на любой улице, из каждого второго окна пел с магнитофонной бобины, впоследствии, с компакт-кассеты – Владимир Высоцкий. За свою сорокадвухлетнюю яркую жизнь он успел сняться в нескольких десятках фильмов, написать не одну сотню песен, еще больше стихов, исполнить их в кино, на телевидении, в театре и на концертах. Записать множество студийных и живых выступлений. Это к слову, что все побасенки о том, что Высоцкого запрещали, подвергали гонениям, не давали работать – ложь от начала и до конца. Каждого бы так «запрещали»! Глядишь, и не подмяла бы в конце перестройки, а затем и после распада СССР под себя весь шоу-бизнес хабалистая баба, любившая брать в мужья «нетрадиционных» мальчиков, много моложе себя.
Моя коллекция советских пластинок Владимира Высоцкого почти полная. Есть все миньоны, маленькие пластинки, на которых записано четыре песни, по две с каждой стороны. До смерти Высоцкого полноценный альбом со всеми этими записями, оркестрованными Георгием Гараняном, вышел на советской фирме «Мелодия», но продавался только в Болгарии, где Высоцкого обожали, наверное, не меньше, чем в СССР. После смерти барда в 1980-м эта долгоиграющая пластинка вышла наконец и у нас в стране. Быть может, это один из «фактиков», подтверждающих конспирологическую теорию наших антисоветчиков, что Высоцкого-таки гнобили при жизни. Не давали выпускать пластинки, не разрешали сниматься в кино. И при этом он все семидесятые, порой по несколько раз в год улетал в Европу, США, Канаду, где и песни пел на концертах, и записывался, и его пластинки выходили на Западе большими тиражами. Хороши гонения! Повторю, каждого бы из наших эстрадных артистов так «гнобили», как Высоцкого, глядишь, толк бы вышел. А не заполняла бы слащавая попса наш радио и телеэфир до развала СССР, а в девяностые ей на смену не пришел бы откровенный мусор и шлак.
В конце восьмидесятых на фирме «Мелодия» затеяли выпуск всех концертных записей Высоцкого. Доброхоты, друзья и поклонники барда принесли свои магнитофонные пленки, звукорежиссеры «Мелодии» их отреставрировали, почистили, и начали нарезать мастер-диски для печати тиража. Всего запланировали двадцать два выпуска. Но до распада СССР в 1991-м вышло только восемнадцать пластинок. И еще три уже в начале девяностых. Последняя, двадцать вторая так и не увидела свет. В моей коллекции до сегодняшнего дня было только семнадцать пластинок из серии «На концертах Владимира Высоцкого». Все новёхонькие, муха не сидела. Причем, покупал я их в 2000-х и 2010-х. По случаю, с рук. Не хватало только девятой пластинки. Которую сегодня я получил на почте. Теперь осталось найти на интернет-толкучках последние три постсоветские пластинки и все, коллекция с первого по двадцать первый альбом великого советского барда собрана.
Дней десять назад я заказал на интернет-аукционе эту девятую пластинку. Причем, купил ее очень дешево. Всего за сто пятьдесят рублей. В Биробиджане. Состояние – совершенно новое. Не игранная пластинка, конверт не потертый. Хотя прошло ровно тридцать пять лет с тех пор, как на ленинградском заводе фирмы «Мелодия» вышел этот диск. Сохранность идеальная. И доставка сверх быстрая. Бывает так, что закажешь пластинку в Москве или в Питере, заплатишь рублей пятьсот за пересылку почтой. А продавец отправит ее не первым классом, не самолетом, а по железной дороге. Так она месяц будет идти до Владивостока, а потом еще три или четыре недели плыть, преодолевая льды, до Магадана. Самое быстрое – это полтора месяца ждать, если по земле и морем отправляют. А тут всего двести пятьдесят рублей заплатил, помимо «полторашки» за саму пластинку, и за десять дней она дошла. Самолетом. Из Биробиджана. Продавец, кстати, мой тезка. Очень признателен ему за этот диск!
И вот пришла она позавчера в Магадан. Весь день вчера ждал, смотрел с нетерпением трек-номер, отслеживал, когда же пластинка из сортировки попадет в мое почтовое отделение на Советской улице. Но так и не дождался, ушел с работы, а она пришла. В самом конце рабочего дня. Хотя обычно мне приходит эсэмэска на телефон, мол, ваше почтовое отправление ждет вас, вчера и сегодня сообщения не было. Но пришел на работу утром, включил компьютер, открыл браузер, увидел, что вчера «была неудачная попытка вручения», с радостью выдохнул и стал ждать одиннадцати часов, чтобы сходить на почту, она тут рядом у меня, недалеко от работы. В одиннадцать я был уже на почте. Передо мной в очереди стояли трое. Ну, нормально. Недолго придется ждать. Через пятнадцать минут я подошел к окошечку, назвал трек-номер посылки. Операторша проверила по компьютеру и вздохнула. «Ваша посылка на центральном почтамте. Идите туда». Блин, за восемь последних лет – это первый такой случай. Я потому и даю адрес этого почтового отделения, что там быстро обслуживают, плюс рядом с работой.
Ну ладно, пошел вниз, до центрального почтамта. Захожу в полуподвальное отделение, где выдают посылки. А там внутри – ад. Человек сорок или пятьдесят. Причем местных, магаданцев, немного. В основном, тесное помещение заполнили гость-арбайтеры из бывших южных республик СССР. Я подошел к автомату, чтобы взять талон. Но сейчас бумажный талончик не выскакивает, а появляется надпись: «Талоны электронные, сфотографируйте или запомните свой номер!». У меня оказался «П-54». Передо мной на табло высвечивалось десятка два номеров. Ничего, подожду. Ждать пришлось полчаса. Очень скоро, как стайка голубей, вся эта вновь прибывшая смугловатая публика, состоявшая из молодых мужчин, одетых в дешевый китайский ширпортреб и резко пахнувшая потной одеждой, выпорхнула из зала. Голос робота монотонно повторял: «Клиент с номером П-32, подойдите к окну номер три. Клиент с номером П-33, подойдите к окну номер три». И так далее…
Подумалось, что я сейчас сам тут «какну», если эта тягомотина будет продолжаться долго. Прошло полчаса. Наконец бесстрастный голос робота пригласил меня «какнуть номер три». Я подошел, назвал свой трек-номер. Девушка оператор посмотрела в компьютер и, виновато улыбнувшись, сказала, что мне надо пройти наверх, с центрального входа в основное здание почтамта. Улыбка предвкушения стерлась с моего лица. А я остался. Грустный Такой анти-чеширский кот получился. Понурясь, чуть сгорбившись, и уже приготовившись шаркать старческой походкой, я потопал вон из этого полуподвального помещения, куда снова залетела стайка гостей арбайтерных. Не похоже, чтобы они что-то хотели получить, скорее, пережидали, покурив на улице, и снова усаживались на продавленные мягкие голубые сиденья.
Поднялся наверх. Снова надо занимать очередь. Подошел к электронному автомату. Тыкал, тыкал. Не смог зарегистрировать электронный билет. Ёж твою медную начинку, треклятый автомат! Но тут на мое счастье подошла женщина помоложе меня, быстро сориентировалась и зарегистрировала мне билет «Ю-78», который тоже надо было сфотографировать или запомнить. Стою. Жду. Пришлось ждать еще сорок минут. В результате, я только в двенадцать пятьдесят подошел к своему окошку номер восемь. Но оно не было свободно. Там стояла женщина и еще минут семь ее обслуживали. Женщина долго ждали свои три больших конверта, потом неторопливо расписалась в квитанции, забрала бандероли и ушла. Оператор изнутри спросила меня: «Юрлицо?». Нет, отвечаю. Она от меня отмахивается: «Идите в соседнее окно! Там для физлиц». А у соседнего окошка стоит уже молодой человек. И вообще, мне что, теперь снова идти и записываться на новый электронный билет? И ждать еще час?
Чувствую, что мой внутренний чайник начинает медленно, но неумолимо, как крах капитализма, закипать. Я спокойно, но с небольшой предательской дрожью в голосе спросил, судорожно пытаясь придать зрачкам жесткое, суровое выражение: «Я с одиннадцати часов, уже два часа ровно, в трех почтовых отделениях не могу получить свою посылку, вы предлагаете мне снова занять очередь?». Операторша испуганно посмотрела на меня, кивнула и сказала: «Давайте ваш трек-номер!». Я выдохнул, протянул ей бумажку с номером. Она долго его искала, сначала по компьютеру, потом среди посылок на полке в шкафу возле своего стола. Я смотрю туда и вижу, вот же он – картонный короб – тридцатидюймовый квадрат с пластинкой. А она его не может найти. «Спокойно, Ипполит, спокойно! – говорил я сам себе, - это скоро закончится». Наконец операторша нашла этот картонный короб с пластинкой. Спросила мой номер телефона, я сказал ей. Мне пришла эсэмэска с уведомлением. Я сообщил ей код, и она отдала мне вожделенную пластинку. Последнюю пластинку из восемнадцати советских выпусков «На концертах Владимира Высоцкого». Осталось только найти еще три постсоветских и все. Двадцать второго выпуска так и не случилось.
Вот так я получил пластинку из Биробиджана, друзья. Спасибо продавцу за то, что прислал самолетом. Но в следующий раз надо будет писать, чтобы индекс на отправлении ставили не главпочтамта, а почтового отделения на Советской. Все-таки за восемь последних лет я там тратил не более десяти-пятнадцати минут в очереди, а не два часа, как сегодня.
21. 03. 2024 г.