Жил как-то в нашем дворе, только в соседнем доме мужичонка. По его виду сразу можно было судить о принадлежности оного к определённому контингенту. Извечный похмельный синдром очень явственно отпечатался на его внешности, как то – одежде, походке и помятой физиономии. Что тут говорить – специфического поля ягода.
Я знать не знала, ни его имени, ни фамилии, очень-очень изредка видела, что он заходит в подъезд соседнего дома, а иногда прогуливается с подобного же вида дамочкой. Вернее, как прогуливается – он идёт из очень конкретного отдела магазина своей синдромной похмельной походкой, на которую также влияет торчащая из бокового кармана бутылка с родимой. А следом, оглашая округу «изысканными» идиомами, семенит его колоритнейшая супружница, источающая «благоуханное» алкогольное амбре. Он в свою очередь периодически отпускает в её адрес не менее «изысканные» словообороты.
Так вот, в один из летних дней это похмелесиндромное существо деловитой походкой подрулило ко мне и заносчиво брякнуло: «Ты, говорят, у нас историк? Так вот, скажи-ка историк, когда Юлий Цезарь перешёл Рубикон?»
Я от такого явления и заявления немного оторопела. Этого было достаточно, чтоб доморощенный «историк» воспринял моё секундное замешательство как тотальное незнание предмета и торжествующе, с какой-то снисходительной ноткой в голосе выпалил: «В сорок девятом году!» И укоризненно добавил: «А ещё историк!» И с осознанием собственного достоинства и превосходства, окинув меня презрительным взглядом, важно удалился. То, что это был сорок девятый год до нашей эры являлось в глазах «знатока» несущественным пустяком.
Стоящий рядом со мной муж взглянул на меня удивлённо-восторженно и заржал, именно заржал, а не засмеялся.
- Вот не думал, что у тебя имеются подобные экзаменаторы! - давясь от смеха выдавил он.
Я тоже безудержно расхохоталась. Но ни муж, ни я ещё не знали, что продолжение не за горами. Как говорится, не ведали о значимости и актуальности данного вопроса.
С тех пор так и повелось: завидя меня, мужичонка сразу, с явно читающимся воодушевлением, подлетал ко мне с неизменным вопросом о переходе Юлия Цезаря через Рубикон. Видать, решил восполнить такой кошмарный, такой ужасающий пробел в моём историческом образовании. А что, не зря же существует старая присказка «Повторение – мать учения!» Как в том известном анекдоте про нерадивого ученика - даже собака выучила и пересказала!
Мы с мужем сразу же просекли, что он абсолютно не помнит какой «каверзный» вопросик подкидывал мне в предыдущие разы.
И при каждой последующей встрече услышав тираду о Рубиконе и Юлии Цезаре, я нацепляла самую глупую из масок и недоумённо вопрошала: «А что, разве был такой деятель? А что такое Рубикон?» В такие моменты внутри меня неистово клокотал вулкан смеха и грозился вырваться на свободу. И я еле сдерживалась, чтоб не расхохотаться.
Физиономия моего «инквизитора» тотчас озарялась торжествующим превосходством и снисходительностью. Он назидательно втолковывал мне, что это знаменитый древнегреческий полководец, имеющий в сорок девятом году некое отношение к Рубикону. Ох, как сладко ему было уличить меня в таком вопиющем незнании! После чего победоносно удалялся, унося на своей похмелесиндромной головушке очередную порцию лавров. Ну это же классно подловить на незнании училку, и не просто какую-то тривиальную школьную «сеятельницу», а целого преподавателя техникума! И чему только такие студентов «учут»! Естественно, ни о каких «до нашей эры» и речи не шло, и уж тем более о том, что полное имя принцепса было Гай Юлий Цезарь и жил он отнюдь не в древней Элладе, а в Риме периода становления империи.
Так продолжалось около полугода. Но надо отдать должное, в «беседах» со мной он ни разу не матюкнулся!
Однажды мой муж от соседских мужичков услыхал, что доморощенный «историк» как-то раз увидал по телевизору в одной из научно-популярных программ передачу о Юлии Цезаре, которая потрясла его своей глубинной неизбывностью. После этого он посмотрел ещё несколько передач и с тех пор возомнил себя знатоком истории. Но Юлий Цезарь остался его первой всепоглощающей любовью! Он стал донимать «историческими» вопросами соседских мужичков, вот они и перевели стрелки на меня, сообщив ему, что я профессиональный историк с историческим образованием.
А потом великий цезаревед переехал в какую-то деревню. И я так полагаю, что там он стал терроризировать своим неизменным вопросом местного учителя истории. А может быть, и вообще ведущим историком заделался, ведь самое главное в истории – знать, когда Цезарь перешёл Рубикон!
А я пришла к выводу, что история – это наука в которой великими знатоками являются все без разбора, так же, как в педагогике, политике и медицине.