В перевернутом мире днём – сумерки, ночью – свет.
Снег летит от земли. И живёшь ты не здесь и здесь,
от зимы и до детства, но будто живёшь не весь,
а лишь тенью своей, ветерком в золотой листве
посреди снегопада, летящего снизу вверх,
не над прошлым, над будущим вместе со снегом взмыв
очарованной памятью. Впрочем, о том, что жив
ты ещё в этом мире, один, может быть, из всех
знает точно, но Он от начала здесь свет и мрак,
потому и Всеведущ. Ты слышишь, река опять
шумно дышит поблизости – время уходит вспять,
утекает сквозь пальцы. И там, на реке, рыбак
ловит неводом тину да чёрный придонный ил,
всплывший весь на поверхность – таков уж бурлящий век.
И восходит в закат отрешенно летящий снег.
И осталось лишь помнить всех тех, кого ты любил.
Но другой своей частью, идущей из детства вглубь
нескончаемой чащи слепящих твоих утрат,
отпускаешь из сердца померкший небесный град,
не живёшь - вспоминаешь. И снова слетают с губ
словно льдинки на вату слогами родных имён
еле слышные звуки, как чётки в ночной тиши.
И не веришь уже, что был счастлив, что вольно жил,
утешаешься болью. И, кажется, рядом Он,
твой Всеведущий, твой Обогревший тебя в ночи.
Ничего не забыть, ничего не вернуть назад.
Но когда ты устав, закрываешь свои глаза,
колыбельная мамы в твоей голове звучит.