Если бы знать, что к тому полустанку
ветка дороги разделится надвое –
вряд ли я встал бы тогда спозаранку,
чувствуя на сердце что-то неладное.
Шпал креозот, как разводы в тетради
тех сочинений, что пишутся сутками,
те же соседи, с кем надо поладить
до переездов и за виадуками.
Нам неизвестны дороги к спасенью –
рельсы расходятся, люди раскаются -
и, без сомнений, что богом посеяно –
жизни обыденной вряд ли касается…
Мерно качался вдоль насыпи поезд,
пахло уютом и книжкою Бредбери,
и полустанок, заткнутый за пояс,
ждал, задыхаясь свалившимся бременем.
Может, всё это лишь женская шалость,
но из глубин затенённого тамбура
что-то знакомое вдруг показалось
и затерялось как мудрая Шамбала.