Не знало Шереметьево забот
Как, может быть, в эпоху Чингисхана,
Когда толпою убегал народ,
Спасаясь от монгольского тирана
Но кто в дорогу гнал профессоров,
Поэтов, медсестёр и адвокатов,
Какой костёр тысячелетних дров
Зажёг сердца учёных и комбатов?
Когда команда, майна или вира,
Пришлась от исторических обид?
И от последних слов в стенах Овира
Для тех, кто в Бабьем Яре не убит.
Не Вам, шаланды, полные кефали,
Никита Богословский привозил,
Когда победу общую ковали
В окопах и в тылу по мере сил.
Хоть и рождён я матерью не русской,
Таким происхождение моё,
Но, точно помню, у неё под блузкой
Российским сердце билось у неё
Яновский - Гоголь тоже был не русский
Но кто не верит истине простой
Что знал иврит не хуже, чем французский
Наш трижды прадед, тёзка Лев Толстой
Был самолёт в Бен Гурион под утро,
Ждёшь терпеливо, до утра не спишь
А среди дня летели до Бейрута
И, перед этим, в Лондон и Париж