Когда его недолюбили,
Недокормили до сытА,
И всё достоинство убили,
Ещё до страшного суда,
Он принял постриг монастырский,
И жил не злобствуя один,
И на рейтузах штопал дырки,
До всех епископских седин,
А после умер в двухэтажном,
Кирпичном доме без людей,
Такой беспомощный и влажный,
Полуславянский иудей...