В саду привокзальном на жёсткой скамейке
Курил одиноко усталый старик.
В поношенной чёрной родной телогрейке,
Попавший по пьяни в несладкий тупик.
Хапун у него своровал документы,
Купюры, монеты, еду и билет.
Валялись близ урны мазутные ленты
И брошенный наземь увядший букет.
Зачем так брутально сыграла планида7
Подставила, может, его слабина.
В груди нестерпимо кипела обида
И валом девятым штормила она.
Стал пленником времени без упованья,
В глаза ему едко глядела беда,
А рядом спешили в пылу громыханья
С весёлыми чувствами вдаль поезда.
На первом пути электричка взревела
И тронулась под разрешающий свет.
Он вдруг соскочил со скамьи оробело
И долго глядел озадаченно вслед.