Необходимые пояснения перед началом произведения:
•В произведении фигурируют две расы, живущие отдельно. К расе людей пояснения не нужны. Раса святых является призраками, соответственно в их обиходе нет предметов, даже икон.
Во второй части: Селена = Луна. Гелиа = Солнце.
Предупреждение: в первой части присутствует фрагмент описания жестокости.
***
Часть 1.
«Неужели двое сестер смогут противостоять целому миру?»
Горят нещадно пламена
Иконы жаром поглощая.
Возмущена же вся страна,
Они без Ада и без Рая.
Вдали великий монастырь,
И тот убит народным гневом.
Теперь один лихой пустырь,
Да не прикрытый даже древом.
Писанья люди все сожгут,
Лишь чтобы Бога не бывало.
Монахам же на шее жгут
Затянут, не сокрыв оскала.
Зарежут взрослых и детей,
Лишь бы забрать святые книги.
В свете лампад и фонарей
Еретики плетут интриги.
А тех же, будто бы назло
Сейчас уж стало слишком много.
Но никому не повезло,
Одна для всех для них дорога.
Всевышний отдал свой приказ,
Вложивши в тон огнём всю ярость.
Теперь людей ведут на казнь,
Ну а святым же жизнь их — сладость.
Да Он всё ж смертен, как и мы
Ведь коль последние иконы
Народом будут сожжены,
Сойдёт Господь навеки с трона
Никто не хочет умирать,
Но кто-то больше верен Богу.
Идёт таких неверных рать,
Чтоб верных довести до гроба.
«Мы неугодные ему?»,—
Кричит любой, да со слезами
Что потекли, лишь потому
Что не хотят стать мертвецами.
И монастырь, и дом: дотла
Весь город выжгли. Только где-то,
Где пожирает место мгла
Икона скрыта ото света.
Казалось бы, почти что всех
Казнил народ тем самосудом,
Но не пошёл кто-то на грех,
Не потерял кто-то рассудок.
Готовы рвать и убивать
Найти чтоб тех, при ком тот образ.
Не пожалеют даже мать,
Не тронет детский жалкий возглас.
Как эти люди не поймут,
Что будет страшен и опасен
Финальный, их смертельный суд.
При этом будет беспристрастен.
Хранил иконы или нет,
Был верен Богу, еретик ли,
Един для всех будет ответ,
Всех воздаяние настигнет.
***
В немом молчаньи две сестры
За руки держатся так крепко.
И болью так омрачены,
Захлопнулась давно их клетка.
Пускай умрут, умрёт народ
Но Бог пусть там же остаётся.
И может быть, что вознесёт
Их в лик святых, поближе к солнцу.
И если нет, то веры долг
Исполнен будет только ими.
Закончен будет эпилог,
Погибнут дамами простыми.
«Икона, ты сверкай, живи
С тобою мы до смерти будем.»
В глазах погасли все огни,
Нашли сестёр чужие люди.
Но рук покорно не разжав
Они всё держат их победу.
Нежны на вид, но смел их нрав,
Их не оставят без ответа.
— Что-что, икону ты не трожь!,
—Шипит на палачей Селена.
— Хотите, так возьмите нож,
Разрежьте им нам наши вены.
Но не сдадимся. С нас живых
Икону вам не взять, собаки.
Ну, бейте, бейте нас под дых,
Хотите коль — готовы к драке.
И редко к детям подойдя,
За шею схватят, сильно душат.
Еретики те господа
Гнев выплеснуть хотят наружу.
Не падал образ из их рук,
Терпеть готовы боль, страданья,
Покуда сердца слышен стук,
Они всё держат обещанье.
А люди тянутся к рукам,
И отрывают грозно ногти.
Ножом добавят коже шрам,
Шепча им «Сдохни, уже сдохни.»
Им перекрыли кислород,
А тело истекает кровью,
Но славился всегда их род
Высокой к Богу их любовью.
Перед глазами уже свет,
Казалось бы, не жить им боле
Но появился силуэт,
Что вмиг унял те жутки боли.
А образ выше подлетел,
И все глаза пооткрывали.
Напротив двух девчонок тел
Их Бог на света пьедестале.
Изъял иконку, и махнул
Рукой своей другим на диво.
Утих людей нещадный гул,
И исцелил двоих красиво.
От прошлых шрамов ни следа,
Иссякли крови все уж краски.
Народ запомнит навсегда
Тот случай, будто бы из сказки.
—Однажды, — Бог заговорил,
—Хотел я глянуть, коль мирянам
Ослушаться уж хватит сил,
Заняться делом окаянным.
Поймите, надо б было мне
Убить кого-то, всех вас вроде.
*Всё было будто бы во сне,
Сейчас у люда слёзы в моде.
Готовы биться об заклад:
Коль не верхушки королевства
То каждый был бы очень рад
Остаться на своём на месте
Не бить других, не красть, ни жечь,
Пусть были бы в темницы стенах,
Не кинули б иконы в печь,
Как Гелиа и как Селена.
Часть 2
«Принесите клятву перед мечом, выкованным мной. Пусть я обладаю телом, и не совсем свята.»
Зарницы озарят туман,
Потухнет блеск через мгновенье.
Под кожу впился им капкан,
Но не угаснет их стремленье.
Святыми стали, да они
Чрез сотни лет в раз первый спорят.
В глазах горят звездой огни,
А гнев захлёстываем морем.
Стояли обе на своём,
Холодный взгляд, как сталь, безжизнен.
Их ссора, всем своим нутром
Скорей, как будто афоризмы.
Селена:
—«Нас Бог не может обмануть!
Коль Он хотел — Его же воля.
Пойдём к святым скорее в путь,
Нам предначертана та доля!
Запомни, нас святые ждут,
Нам Он потом спасибо скажет!
Идём туда мы после мук
Не ради бесконечной блажи!
Святых народ мудрее всех,
Не обладают они страхом!
А за любой несчастный грех
Там сложат головы на плахи!
Мы защитим вдвоём весь мир,
Прийди под кров ты общий Божий!
Представь: в благом звучаньи лир
Поймёшь, уйти от них—негоже!»
Гелиа:
—«Наш Бог нас может обмануть,
Народ покончит с этой болью!
Мы уничтожим святу муть
И потом, животом, и кровью!
Мы сотни лет всех тех людей
Оберегали без корысти!
И без покоя в сотнях дней
Мы будем после этой мысли!
Я грудью всей своей народ
Люблю, никак не быть иначе!
И хоть за них на эшафот,
Неважно, чт; то будет значить!
А Бог прекраснейший убьёт
Опять всех нас, любой ценою:
Пройдет ли век, а может год,
Я защищу люд головою!»
Сердца их наполняет боль,
И неотесанная ярость.
Одну из них уж ждёт король,
Другую — вся святая радость.
***
Все люди у неё в ногах,
«Не предало нас наше Солнце!»,
И распаляются в речах,
Узнав: Луна их не вернётся.
И клятву деве принесли,
В слезах прося спасти от смерти.
Огнём звезда горит вдали,
И она просит «Верьте, верьте!»
Толпу же взглядом чуть укрыв,
Достанет быстро меч из ножен.
«Давайте, коли ещё жив,
Так ты поклясться в вере сможешь!»
Казалось, кружевной узор
Идёт к тому клинку из стали,
А люди, бросивши свой взор
Сильней в слезах ей клясться стали.
***
Святые празднуют: Луна
Вернулась к ним, как обещала.
И говорит им всем она
«Клянитесь, много вас иль мало,
Клянитесь в верности своей,
Клянитесь, дайте свои силы.
Чтоб в страшный час, в один из дней
Я вывела вас из могилы.»
Из-за спины достав свой меч,
К нему энергию направит.
Потоки долго будут течь,
Селена балом этим правит.
И заковав той клятвой сталь,
Клинок с которой создавали,
Посмотрит живо взглядом вдаль,
Не чувствуя уже печали.
***
Селену вызвал к себе Бог,
Который пафосно обычно
Кладёт весь смысл между строк,
Но в этот раз сказал привычно:
«Народ бушует в этот час,
Сожгли писания все снова,
Крушат любой иконостас,
И дети многие без крова.
Ты помнишь, ты же там была,
С сестрой когда-то, очень юной.
Ты помнишь, что такое мгла,
И жизнь и тихою, и шумной.
Я признаюсь: да, я хотел
Людей убить небесной карой.
Но полчища кровавых тел
Мне снились бы тогда в кошмарах.
Всех, кто покается, в святых
Лик вознесу, и без сомненья.
Без слов и лишних, и пустых,
Я б вынес это им решенье.
Зачем мне нужно было то?
Я знаю давнюю легенду,
Где содержание прост;,
Но сбудется вот непременно.
«Настанет день, когда в войне
Столкнутся двое, два народа.
Тогда угаснет мир во тьме,
Не обретёт никто свободу».
Предотвратить я то желал,
Увы, людей сильнее ярость.
Готовлю худший им финал,
Не жаль мне их, никак, ни малость.
Пускай покаются в грехах,
А завтра, помня про тех блудных
Отбросив даже слабый страх,
Сразишься с человеком с люда.
Та битва предрешит судьбу
Двоих народов, и победу
Должна нам принести свою,
В лучах прекрасного рассвета!
Часть 3.
«Запомни момент взрыва искры на всю оставшуюся короткую жизнь. Это и есть наша последняя встреча.»
Столкнулись двое на мечах,
Шагают прямо с видом чёрствым.
Сверкает в ярких звёзд лучах
Прекрасный Гелии напёрсток.
Блестит тиара у второй,
Цветок горит огнём лазури.
Всё кажется простой игрой,
Началом пёстрой увертюры.
Дрожит рука, глаза в слезах,
И замирает тихо слово
На юных девичьих губах,
Ведь повидались они снова.
Последний бой, одна умрёт,
И за собою вслед утащит
Невинный целиком народ,
Следа и не оставив даже.
Убить, обнять? Вот в чём вопрос,
Ведь одной крови эти души.
Подобно каплям свежих рос,
Вода с очей идёт наружу.
—Селена, я тебя ждала…,—
Прошепчет ей сестра легонько.
А в сердце ей — куски стекла,
Хотелось отойти в сторонку.
Увы, нельзя. Сейчас борьба
Должна начаться, да не в шутку.
И не одна из уст мольба
Не слышится в том промежутке.
Меж Адом, Раем и землёй,
Меж смерти и своим рожденьем,
Между молитвой и грехом,
Повиновеньем, нарушеньем.
Но наконец-то поднят меч,
Сразятся двое в этой битве.
Последнюю расскажут речь,
Похожу чем-то на молитвы.
—Мирянам нужен этот шаг,
Мы сможем одержать победу!
Прости, сестрица, но наш враг,
Не даст ни воздуху, ни свету.
Пускай у нас царила тишь,
Пусть кто-то веровал, однако,
Святые тихие, как мышь
Казнили мой народ во мраке!
Клинок повыше подниму,
Раз за народ — убить готова.
Но не понять мне, почему
Обнять хочу тебя я снова.
Ведь ты мне больше не сестра,
Ты — некто, но мне не родная.
Меж нами пропасть, иль стена,
Но ней у ней и близко края.
— А помнишь, как когда-то мы
Икону жалобно сжимали,
Во имя Бога, всей страны,
Как Он сиял на пьедестале.
Погибнем вместе, суждено
Святым, Всевышнему и людям
Лишь мёртвым грузом пасть на дно,
Да никого из нас не будет.
Столкнутся как-то двое, и
Потухнет мир навеки мигом.
Все мученики, как и вы
Убьют нас всех позорным лихом.
Нам нужно, чтобы хоть одна
Погибла, и народ за нею.
Иначе небо и земля
Устроят битвы эпопею.
Коль хочешь, так тогда сразись!
Держи свой меч во имя славы.
Одна падёт на грунт сей ниц,
Другая победит по праву.
* Но наконец-то поднят меч,
Сразятся двое в этой битве.
Последнюю сказали речь,
Похожу чем-то на молитву.
Горит огонь в живых сердцах,
Победа? Пройгрыш? Разрешится
Судьба двоих в день этот в прах,
Забудут люди эти лица?
А может быть одна — герой,
Другая — словно просто фраза,
Что помнить суждено одной,
А не забыть навечно сразу.
Замах, другой, но вот конец
Не скоро будет у сей брани.
Клинки, торцом да об торец,
Ударились, сверкнув огнями.
Глядят безмолвно две сестры,
На искру, что висит над ними.
Опять вдвоём омрачены,
Ведь пропадёт не лишь их имя.
Вдыхают в грудь последний миг
И жизни их, и их народов.
Комочек света всё кружит,
И чудо лишь на небосводе.
Ведь половина — ясный день,
Сверкает солнце тихим светом.
А подле Гелии же тень,
С её сестрёнки силуэтом.
Вторая — только, только ночь,
Со звёздами, луною рядом.
Под светом чудом их точь в точь,
Тень Гелии заметна взгляду.
Сверкнула искра, и тогда
Убиты были ею души,
Что вместе будут навсегда,
Ведь в одиночку им не лучше.
Погибли, а за ними вслед
Народы смерти прямо в руки
Падут в последний их момент,
Закончатся и боль, и муки.
***
А Бог увидел небеса,
Кроваво-красного восхода.
«Уж пропаду похоже я?»,
Да подле трупа есть икона.
И не сломать её, а сжечь
Не выйдет, не добыть же пламя.
Лежит один лишь только меч,
Один по цвету с небесами.
Он помнит эти два меча,
Что сёстры создали когда-то.
И после смерти эти два
Один создали в миг сей краткий.
Тяжёл клинок, он раздробит,
Кажись, не только что икону,
А может быть базальт, гранит,
С столь громким, звучным, ярким звоном.
Кладёт икону наземь Он,
И взяв меч в руки, замахнётся.
?Возможно, был это всё сон,
Иль плод фантазий незнакомца?