Большим бушующим огнём
Горит костёр безумной страсти,
И время потеряло ход
В лучах мерцающего счастья!..
Юлия Альт
Я ехал в маршрутке, за рулём которой сидел дистрофичного вида лихой бородач. Он явно куда-то торопился: то закладывал виражи, то резко тормозил, выказывая недовольство непонятно чем и кому на непонятном гортанном языке, и неистово жестикулировал.
Пассажиров мотало из стороны в сторону. Кто-то вскрикивал от боли, боднув в очередной раз соседа, другие утыкались в более жёсткие преграды.
Публика благоразумно помалкивала: никому не хотелось нарваться на неприятность в попытке образумить хулигана. Судя по поведению, водитель был в ярости, или под наркотическим дурманом.
Все хотели одного – быстрее бы дитя гор доскакало до ближайшей остановки.
Выскакивали из салона столь стремительно и дружно, что на выходе образовалась давка.
Меня опрокинула навзничь девчонка ростом с напёрсток.
Я успел-таки сгруппироваться, приземлился довольно мягко на ладони. Дюймовочке повезло меньше: малышка обхватила меня за шею, но серьёзно повредила нос, ударившись о мой тренированный затылок.
Кровь хлынула мгновенно (прощай модный спортивный костюм – подарок некогда сильно любимой женщины). Девчонка обеими ладонями зажала нос, наклонилась вперёд, но и её наряд был безнадёжно испорчен.
Джигит за рулём, высадив последнего пассажира, рванул с места в карьер, чтобы не попасть под раздачу: толика благоразумия в его кудрявой башке всё же сохранилась.
Народ вокруг суетился: кто-то предлагал кровоостанавливающий карандаш, кто-то влажные салфетки. Один из наиболее бдительных зрителей успел вызвать наряд стражей порядка, объяснив, что здоровенный детина (то есть я), избил школьницу на глазах у толпы.
Патруль прибыл через пару минут.
Никто ни в чём не желал разбираться. Меня сграбастали, хлопнули несколько раз по почкам демократизатором, надели наручники, и как куль с опилками затолкали в патрульную машину.
Девчонка заверещала, пыталась чего-то объяснять. Тщетно. Караульным необходима статистика задержаний и протоколов, упускать “счастливый” случай выслужиться было с их точки зрения глупо.
Тогда она пошла в наступление, требуя чтобы и её поместили в воронок, измазав для убедительности кровью форму самого агрессивного полисмена, по всей видимости, старшего наряда – хозяина той самой дубинки, которой прошлись по моей спине.
Школьницу (позднее оказалось, что мы ровесники) грубо затолкали ко мне, в заднюю часть автозака, предназначенную для нарушителей порядка, чтобы не испортила ненароком стерильной чистоты ментовского кабриолета.
– Меня Дина зовут, – подала для знакомства ладонь девочка, – они у меня сейчас попляшут, не на ту нарвались! У меня папа – капитан милиции. Сейчас ему позвоню. Говори скорее фамилию.
– Эй, вы, в какое отделение нас везёте? Папка, пап, тут такое! Меня в патрульную машину затолкали на Караваева… прямо с автобусной остановки. Я и Дёмин… Игорь Павлович. Он ни в чём не виноват, честное слово. Детали потом. Выручай!
О том, что происходило в отделении, рассказывать нет смысла. С грубой силой наших карательных органов сталкивались многие, все прочие видели бравых ментов в кино.
Папа-капитан не шумел, но в глазах у провинившихся стражей застыло уныние, разбавленное подобострастием.
– Сколько мы вам должны за костюм, – спросил папа.
– Это был форс-мажор. Дина тоже пострадала.
– К сожалению, не могу доставить вас домой, юноша, служба, но такси за мой счёт. И не спорьте со старшими. Надеюсь, мы ещё увидимся.
– Я тоже надеюсь, – застенчиво играя миниатюрными плечиками, неуверенно прошептала Дина, но мгновенно сосредоточилась, – дай смартфон… на минуточку.
Так в моём телефоне появилась запись с пометкой Дина Мухина.
Нажатие клавиши, и на её аппарате высветился мой номер.
– Я обязательно позвоню, Игорь. Обязательно.
Странно, но я её почти не запомнил, хотя пробыл рядом довольно долго. Наверно стеснялся, как следует рассмотреть. В памяти остался лишь скромный, целомудренный, по сути, запах волос и пытливый, заинтересованный взгляд.
Конечно, в этот день я везде опоздал. Правда, успел сдать костюм в химчистку.
Вечером мне позвонила Алина, девушка, некогда подарившая его мне.
Не помню, любовь у нас была, или необъяснимое сладострастное наваждение. Сто дней, или около того, беспредельного счастья.
Алина - девочка жутко аппетитная, сексуально раскрепощённая, сладкая-сладкая, но слегка распущенная, и чересчур влюбчивая. Потому мы и расстались: одного меня любимой было мало.
И вот звонит. Странно!
– Гарик, любимый, узнал! Не представляешь, как я соскучилась. Давай встретимся.
– Алина, ты ничего не путаешь? Мы разбежались ещё в прошлой жизни. Прошло столько времени.
– Ха! Думаешь, не знаю – ты меня до сих пор любишь. Я тебя – тоже. Стандартная ситуация. Должна же я попробовать варианты. Жизнь – мгновение между прошлым и будущим. Лови момент. Такие девочки как я на дороге не валяются. Ну же, смелее, мой рыцарь. Обещаю… фейерверк романтического позитива. Мы всё исправим.
– Почему я?
– Ты лучший. Закрою глаза и вижу… остальное при встрече. Кафе “Кувырок Луны” на Островского. Столик заказан. Живая музыка, танцы. Ты и я. Увидишь – ослепнешь.
Не знаю, почему согласился. Всплыло в душе нечто приятное, тёплое, волнующее. Лучше чем с Алиной мне никогда ни с кем не было. Возможно, магическим образом подействовал интригующий подтекст, обещание чего-то до жути соблазнительного, о чём столько мечтал, и вот… мечты сбываются.
Сознание останавливало, подавало сигнал дискомфорта, но нечто боле могущественное требовательно толкало на свидание. Анализировать, включать логику, выстраивать линейные алгоритмы, не было, ни сил, ни желания.
Вдруг это джекпот, неожиданное, но реальное везение, один шанс на миллион?
По натуре я не игрок, азарт – не моя стихия. Наверно что-то напутала внутренняя химия, приняв мимолётное возбуждение за реальный повод поверить в серьёзность предложения.
На секундочку, мысли о новой знакомой не давали покоя, я поставил рядом Алину и Дину.
Если рассматривать экстерьер, эстетические, так сказать, декорации, Дина в конкурсном забеге выбывала сразу. Но отчего я про девчонку вообще в подобном контексте подумал, вот в чём вопрос.
Сомнения грызли всю дорогу, но стоило увидеть Алину, как частота романтических колебаний душевного маятника резко вошла в резонанс с её интимными излучениями. Наверно я невероятно соскучился. Она была бесподобна, соблазнительна, как никогда прежде.
Как было не поплыть, видя на расстоянии прикосновения такое роскошное угощение!
Нечто ретивое взыграло, пустилось в пляс.
Голова шла кругом, мышцы задеревенели, представляя восхитительно трепетное интимное напряжение. Её плотоядный взгляд, соблазнительная спелость выпуклых форм, генетическая память тела, бесстыдно влекущий к блаженству женственный аромат – все доводы в пользу Алины, которая была бесподобна, прекрасна.
– Так и знала, Гарик, так и знала, что произведу на тебя впечатление!
Я хотел немедленно, прямо сейчас, обнимать, целовать.
– Торопыга, – прошептала она, останавливая меня жестом, – всё будет, иначе, зачем встречаться. Возмужал, заматерел. Дай насмотреться вдоволь. Сколько мы с тобой не виделись?
Я был ошеломлён.
– Выпьем по чуть-чуть, самую малость, для разогрева, – спросила Алина, усаживаясь напротив.
– Может, сначала потанцуем?
– Как ты предсказуем, Дёмин. Ничуть не изменился. Могу поспорить на что угодно, сейчас начнёшь нюхать волосы, прижмёшь так, что косточки хрустнут, потом я почувствую животом нечто пульсирующее, горячее. Не заводись, у нас полно времени.
– Тогда пересяду к тебе.
– Это можно.
Я уселся рядом, плечо к плечу, заказал пару крепких коктейлей для начала, фруктовые салаты, и бутылку красного мартини.
– Помнишь, любимый.
Алина потёрлась щекой о мою щёку, – расскажи о себе. Вспоминал? Только честно. Или проклинал?
– Зачем ворошить прошлое?
– Тоже надеешься и веришь, что у нас есть настоящее, любимый… ты… один… работаешь?
– И учусь. Не хочу плестись позади прогресса. У меня неплохой послужной список, есть шанс получить хороший проект для реализации, и собственную лабораторию. А на личном фронте… не сложилось как-то. Впрочем, не пытался. Ты меня здорово осадила. Как удивительно пахнут твои волосы! Не могу поверить, что мы снова вместе… что можем, наверно, снова стать парой.
– Ну, прости, Гарик! Я была неправа. Ничего, наверстаем упущенное. С процентами отдам всё, чего ты лишился… по моей глупости. Любимый!
Алина положила руку на моё колено. Я вздрогнул. Это извинение, провокация, игра – что… как себя вести?!
Притянув девушку к себе, целомудренно поцеловал в шею. Бархатистая кожа возбуждала фантазии, манила возможностью немедленно окунуться в забытый со временем, но такой волнующий океан наслаждений.
– И всё-таки танец. Хочу прикоснуться к тебе всем телом, ощутить предельную близость. Знаешь, я научился видеть с закрытыми глазами… тебя видеть… осязать, обонять, взаимодействовать, чувствовать. Я понял главное – всё плохое, всё хорошее… между двумя людьми… начинается с того, что один другому… поверил. Просто так, потому что иначе не может поступить.
Мысли путались в голове. Алина держала меня на дистанции, словно приглядывалась, словно боялась опять ошибиться, и сомневается, стоит ли довериться.
Так казалось.
То же происходило со мной, но воображение настойчиво дорисовывало позитивный образ, исключая иные варианты. Два раза снаряд в одну воронку не падает. Так говорят.
Мне стало невыносимо жарко. Дышать стало нечем.
– Давай отсюда уйдём, – предложил я, не в силах сдержать желание впиться в её изумительные губы поцелуем.
Алина опять положила ладонь на моё колено, сместила её к центру и вниз, невесомо дотронулась до самого интимного.
– Ого, дикий мустанг бьёт копытом. Похвально. Давай ещё посидим, здесь так мило, так уютно. Я тоже тебя хочу, просто умираю от желания, но… мы же не дети, мы способны контролировать эмоции и поведение. Нужно уметь ждать, уметь усмирять желания. Нагуляем аппетит, и тогда…
О чём она говорила, я не понимал. Моей руке было дозволено незаметно нырнуть под блузку, губам – нахально исследовать шею, ухо, соблазнительно обнажённое плечо.
– Щёкотно, Гарик, с ухом осторожней, не хочешь же ты, чтобы я прямо здесь, прямо сейчас… ты же понимаешь, о чём я… это самая чувствительная интимная точка! Ты такой славный, такой трогательный. Как я соскучилась!
Моя рука настойчиво исследовала тугой животик, добралась до застёжки бюстгальтера, которая почему-то оказалась спереди, расстегнула её.
Что творилось со мной, не описать словами. Я был на грани фола. Почувствовав напряжённую вишенку соска, мгновенно провалился в нирвану. Это был нокаут. Как спортсмен, я знал – чтобы продолжить поединок, не получив поражение от поверженного бойца, есть только девять секунд.
Именно их не хватило. Я задохнулся.
– Дисквалифицирован, Гарик! Прекрати, на нас смотрят.
– Тебе приятно?
– Тешишь мужское эго, развратник! Не скрою, ты меня всегда возбуждал, а теперь, после продолжительного тайм-аута, просто сатанею. Зачем мы пошли в кафе? Нужно было начать с главного, а заново знакомиться потом, когда сбросим напряжение. Ладно, в следующий раз так и сделаем. Расплачивайся, поехали к тебе.
– В следующий раз?
– Неудачная фигура речи. Мы же не собираемся расставаться ещё раз, так ведь?
Такси как назло не было. Погода промозглая, ветреная. Мы обнялись, чтобы согреться.
На этот раз меня затрясло основательно.
Таких вкусных губ я не пробовал… с того памятного дня, когда Алина сказала, что всерьёз влюбилась в другого, что пора расставаться.
Почему я про это вспомнил?
Ах, да! В самый сладкий момент раздался звонок на её телефоне.
– Не отвечай, – просил я, но Алина не послушала.
– Что-что… когда, говоришь… уже приехал? Но, ты же говорил… неужели нельзя было предупредить заранее! Ладно, всё поняла. Да не кричи ты, спокойнее… уже еду, любимый. Вина купи… Мартини. Целую, пупсик!
– Извини, Гарик, не срослось, – смотрела моя девушка глазами наивной очарованной школьницы, – прости, я же не знала, я думала, что он ушёл… на совсем. А оно вон как вышло. Не огорчайся. Хочешь, я тебе денег на такси дам?
– Чтобы опять расстались друзьями, про запас планируешь оставить, на всякий случай, когда одиноко, а новых впечатлений не предвидится? Хочу не видеть тебя никогда больше, чтобы забыть навсегда, стереть из памяти, как досадную ошибку в рукописном черновике. Интересно, это который экземпляр… по счёту? Ладно, о чём это я, живи счастливо!
Мне было больно, так больно, что ноги отказывались совершать привычные движения. Сколько времени я просидел без движения на остановке – неважно. Из небытия выдернул звонок.
Я, не глядя, нажал отбой: не было желания с кем-либо взаимодействовать. Хотелось раствориться без остатка в пространстве и времени, стать подобием гомеопатического средства, которое необходимо принимать каждому безнадёжно влюблённому в качестве успокоительного.
Звонок повторился, потом ещё.
Какого чёрта, не до вас! Жизнь кувырком, как у Луны из названия кафе.
– Игорь, извини, наверно слишком поздно для свидания, это Дина.
– Дина, та самая пионерка, что спасла меня из когтей кровожадных ментов? Как я рад тебя слышать, особенно сейчас. Я совершенно свободен. Ты сказала про свидание, я не ослышался?
– Мне так одиноко, так хочется с тобой поговорить. И вовсе я не школьница. Если хочешь знать – мне двадцать три года… и ты… ты мне понравился. Очень. Где ты сейчас?
– Улица Островского, а ты?
– Я на Семашко, двадцать третий дом, третий подъезд, седьмой этаж. С лифтом. Мама в санатории, папа на сутках. Приезжай. Мне так много нужно тебе сказать. Могу чего-нибудь вкусненькое приготовить, пока едешь, заказывай.
– Считаешь, это нормально – приглашать в гости, на ночь глядя, незнакомого мужчину?
– Папа одобрил твою кандидатуру, если ты об этом. У него интуиция… и опыт. Сказал, что ты надёжный.
– Тогда так поступим: одевайся, буду ждать внизу. Подъеду – позвоню.
– Куда пойдём?
– Не всё ли равно, где знакомиться? Одевайся теплее. Как же вовремя ты позвонила. Остальное при встрече.