Учитель подходит к ученице, склоняет к ней голову.
- Ага…, умница, ты Севрюгова, пока всё правильно. Продолжай и дальше в таком духе.
- Так… что тут у нас, Лоботряскин? Ого…, на пятёрку идёшь, но молчу, чтобы не сглазить.
- Тэкс…, Кастрюлькин, что у тебя тут, покажи – ка мне, не загораживай рукой, - и учитель отодвигает руку ученика в сторону, проявив настойчивость.
- Ни одной строчки не написал, а половина урока уже прошла. Это некуда просто такое не годится! Смотри у меня, Кастрюлькин! Вот что, Сергей. Выжимай все познания по данной теме, сделай над собой усилие, всё, что ты слышал на уроке, сопоставь, обобщи, сделай вывод.
Кастрюлькин выжимает из себя всё, может. От усердия у него течёт пот со лба. Он поднимает руку, обращаясь к преподавателю.
- Что такое, Кастрюлькин? Что у тебя случилось? Говори, не держи в себе.
- Павел Николаевич, я ещё не созрел для написания контрольной работы. Нужен толчок, чтобы что – то сдвинулось с места. И тогда всё пойдёт как по маслу.
- Да? Как же это так? Осталось до конца урока пять минут. Ты в цейтноте оказался, пиши очень быстро, чтобы успеть.
- Я же говорю, нужен толчок, чтобы сдвинуться с мёртвой точки.
Сосед по парте двигает кулаком Кастрюлькина и тот падает на пол между двумя рядами учебных столов.
- Ты чего, Хрюкастов, дерёшься?!
- Сам же сказал, что нужен толчок. Теперь всё пойдёт как по маслу.
- Это не тот толчок, моральный нужен, а не физический. Поощрение нужно, похвала, чтобы я расцвёл, как цветок, а не рукоприкладствовать.
- Ты лодырь, каких я никогда ещё в своей жизни не видел, ты лентяй самый, что ни наесть первостатейный, - отпускал комплименты другу Хрюкастов.
- Ну, вот, совсем другое дело. Приятно такое слышать.