Его ли гордый парус держит курс
Великолепных для тебя стихов,
Он запер мыслей рой моих в мозгу,
Гробницей чрево стало из оков?
Его ли дух, ниспосланный писать
Превыше всех сумел сковать мне речь?
Не он – ответили мне небеса.
Ночные гости не были в игре.
Но нет, ни он, ни верный его дух,
Который водит за него пером,
Победный не исторгнут, знаю, звук,
Замолк я не от страха так легко.
Когда в его стихах ты весь живой.
Я обессилен, потому немой.
Оригинал:
Was it the proud full sail of his great verse,
Bound for the prize of all-too-precious you,
That did my ripe thoughts in my brain inhearse,
Making their tomb the womb wherein they grew?
Was it his spirit, by spirits taught to write
Above a mortal pitch, that struck me dead?
No, neither he, nor his compeers by night
Giving him aid, my verse astonish d.
He, nor that affable familiar ghost
Which nightly gulls him with intelligence,
As victors, of my silence cannot boast;
I was not sick of any fear from thence;
But when your countenance filled up his line,
Then lacked I matter, that infeebled mine.
подстрочник Шаракшанэ:
Его ли гордый наполненный парус великих стихов,
держащих курс к этому бесценному трофею — тебе,
запер мои созревшие мысли в моем мозгу,
превращая для них в гробницу чрево, в котором они выросли?
Его ли дух, который духи научили писать*
так, как смертным не дано, лишил меня дара речи?
Нет, это не он и не его ночные сотоварищи,
помогающие ему, привели в замешательство мой стих.
Ни он, ни его любезный знакомый дух,
который еженощно пичкает** его знанием,
не могут, как победители, похвалиться моим молчанием, —
я вовсе не был обессилен страхом из-за них;
Но когда твоя внешность наполнила его строки,
тогда я лишился предмета, и это обессилело мои стихи.