Белым закрасив прохладу окошка,
В такт заунывному тихому вою,
Съела метель, будто белая кошка,
Месяц серебряно-синей плотвою.
Вдаль побрела проходными дворами,
В медленном шелесте шепчущих веток,
Гулко мурча голубыми ветрами,
В поле легла отдыхать до рассвета.
Слушает, как в задремавшей чащобе
Старенький леший негромко хохочет,
В белом рассыпчатом мягком сугробе
Снятся ей теплые летние ночи.
Грезится ей в незнакомой округе
Тонкий туман над высокой травою,
Будто она из простуженной вьюги
Вышла пушистою кошкой живою.
Кажется, что и знакомей, и ближе
Сделался спящий покой околотка,
И что котенок веселый и рыжий
Ходит за ней и мяукает кротко.
Ветры прозрачные шепчут об этом,
Тронув животное звездною крошкой,
Но просыпается вьюга с рассветом
Россыпью снега, а вовсе не кошкой.
С тихой тоскою мяукнет ветрами
И забывает о снившемся лете,
Грустно идет проходными дворами,
Ведь никого ей под утро не встретить.
Вдруг, замяукав протяжно и звонко,
Мехом сугробов дрожит еле-еле –
Солнечный луч желто-рыжим котенком
Лег на пушистую спину метели.