Наша типичная для Сибири, небольшая деревушка, состоящая из двадцати двух крестьянских домов с приусадебными участками, расположилась в устье речушки Уналей. Которая берёт своё начало высоко в горах, хребта Улан – Бургасы, и на протяжении почти семнадцати километров течёт по одноимённому красивейшему распадку до впадения с правой стороны в полноводную реку Селенга. Горы, окружающие распадок, стоят, поросшие густыми зарослями вековых сосняков, по ложбинам лиственницей и берёзой, а по берегам ручейков и ключей в наиболее влажных местах пихтачами и мелколесьем. А уже дальше в тайге, чуть повыше в горах, где достаточно влаги, начинаются кедровники. Днём, в ясную погоду по горизонту, чётко просматриваются границы между голубым, безбрежным небом и стрельчатыми гривами тёмных, извивающихся зигзагов гор, обрамляющих распадок. В ненастную же погоду, складывается такое впечатление, что облака, плывущие по небу, чешут свои спины об колючие верхушки вековых сосен, при этом оставляя на них капли дождя, или хлопья снежинок. Тайга, окружающая распадок, богата охотничьими угодьями, ягодниками. В самом распадке, по берегам речки, находятся обширные поляны, покрытые лесным разнотравьем и используются местным населением для покосов. А отдельные большие поляны и пологие склоны разработаны под пашни для зерновых. Все эти предпосылки природы определяли род занятий для жителей деревни, почти все занимались сельским хозяйством и разведением сельскохозяйственных животных. Кто – то предпочтение отдавал выращиванию зерновых и обработке земли, иные занимались охотой и сбором дикоросов. А после коллективизации в основном работали в колхозе. Но все без исключения занимались личным хозяйством. Разводили крупный рогатый скот. Разводили местной породы грубошерстных курдючных овец, изредка коз, свиней, кур и собак в каждом дворе. На приусадебных участках сеяли и выращивали много картофеля, как для еды, так и на корм скоту. Из овощей корнеплоды: свеклу, морковь, репу, немного лука, огурцов. Все огороды, приусадебные участки, поля с зерновыми, а также покосы огорожены изгородями из жердей. И так жердевая изгородь – это сложное сооружение, состоящее из двух кольев, рядом забитых в землю и искусно переплетённых между собой ивовыми прутьями сплетёнными в вязки. Следующая пара также забивается в землю метра так через два и так далее на всём протяжении огораживаемого участка. Между этими кольями закладываются жерди наложенные друг на друга, желательно одной длины и сверху вновь перевязываются ивовыми вязками, на таком расстоянии друг от друга, чтобы не одно домашнее животное не смогло пролезть между ними, и перепрыгнуть через них. Связь с внешним миром осуществлялась, с северной стороны через довольно быструю и широкую реку Селенгу, или в западном направлении, по не слишком приспособленной для проезда десяти километровой дороге, пролегающей по крутым поросшим лесом сопкам. И это также сказывалось на взаимоотношениях между жителями деревеньки, да к тому же почти все были объединены между собой так или иначе, родственными связями. Все старались соблюдать, неписаные правила, установленные далёкими предками, и жили за счёт ведения и развития личного хозяйства. Старались побольше держать крупного рогатого скота. С весны и до поздней осени существовала проблема выпаса индивидуального скота, и его пасли по очереди дворами, оберегая посевы от потравы. Постоянного пастуха не могли подобрать, из деревенских никто не соглашался, потому что у пастуха не существовало выходных и праздников, и трудовой день начинается почти с восходом солнца и заканчивался перед самым заходом и в любую погоду.
Мне часто выпадало пасти деревенских коров по нескольку дней подряд. Казалось бы, чего их не пасти, все посевы защищены, покосы огорожены, паси да паси. Всем известно, что если стадо возглавляет умная не пакостливая корова, стадом легче управлять, потихоньку передвигайся вместе со стадом, да вовремя реагируй на отклонения от маршрута. Но в стаде для продолжения рода и улучшения породы имеется бык. Как правило, породистый огромный спокойный (бычара), - это сгусток мощи и силы, гора костей и мышц сосредоточенных в одном теле. Когда животное спокойно на это творение природы можно смотреть с восхищением и восторгом. Но не дай Бог, его разъярить, или, когда начинается гон. Тогда он копытом и рогами начинает рыть землю, в это время ему лучше не попадаться на глаза. Для него в это время не существует преград. Но это бывает редко. В деревне никто не обижался на поведение быка, а мне приходилось не сладко во время пастьбы. Если прозеваешь, и не отгонишь быка от изгороди. То, бык опустив голову до земли и подхватив рогами изгородь, резким движением головы вверх перебрасывает изгородь через себя. И уводит всё стадо в посевы, а в то время за потраву посевов наказывали очень строго, вплоть до тюремного срока. Однажды, проспав и натерпевшись страха за потраву, к тому же набегавшись до потери пульса, решил в следующий раз проучить быка. Я долго думал, как это сделать. И придумал. Решил при очередном выпасе стада, тайно взять с собой ружьё и выстрелом напугать быка. А чтоб повысить эффект зарядить его крупной солью. Для этой цели я выбрал гладкоствольное ружьё малого тридцать второго калибра, которое хранилось у нас дома. Заранее, в тайне от старших, снарядив заряд, я стал ожидать очередного выпаса. Когда такой момент наступил. Накануне, разобрав ружьё по частям и завернув его в тряпку, приготовил его к транспортировке. Утром сложив вещи в вещевой мешок, уложил туда и ружьё. В этот день моя пастьба началась одновременно с охотой за быком. День выдался не жаркий, самый благодатный для выпаса, лёгкий ветерок отгонял насекомых, досаждающих скоту, и они спокойно ходили по лугу поедая траву. Насытившись, ложились отдыхать, я же, собрав ружьё, неотрывно следил за быком. Бык как будто чувствовал угрозу и вёл себя образцово, к изгороди даже не подходил. Наступила обеденная пора, стадо выбрав благодатное открытое продуваемое ветерком пространство расположилось на отдых. Только несколько коров продолжали есть, или стоя отдыхали, бык отдыхал вместе со стадом, умиротворённо нажёвывая жвачку. Соответственно и пастухи в это время отобедав, отдыхали. Но вот часа так в два по полудню, коровы стали подниматься, и снова начали есть траву, бык тоже встал. Обойдя стадо потихоньку стал продвигаться к изгороди. Заметив его намерения, я начал скрадывать быка, стараясь делать, это не заметно,, волоча ружьецо по траве. Подойдя к самой изгороди, оглядевшись, на меня не обратил внимания, так как я в это время находился далековато, укрывшись за кустиком. Бык развернулся и упершись в изгородь головой, намеревался её поднять. Я в это время взводил курок, при этом раздался сухой щелчок. Бык снова оглянулся, но не заметив ничего необычного, стал снова примеряться к изгороди. Прицелившись быку в зад, я нажал курок, раздался выстрел. Или от того, что почувствовав хлёсткий удар в мягкую заднюю часть тела, или от испуга, бык как бульдозер ломанулся прямо на изгородь, свернув её, и убежал на покосы. Звук выстрела раскатился по всему пастбищу, напугав коров. А мне потом долго пришлось бегать по покосу выгоняя быка, и чинить изгородь.
С той самой поры бык больше изгороди не ломал и не уводил стадо. А завидя меня ещё издали, старался подальше стороной обойти, или углублялся в середину стада. Как меня он узнавал, мне до сих пор не ясно.
20.03.2024.