На масленице пировала народная Москва,
Повсюду были блины, гуляния и горы.
Представлял на улице театр актёра Волкова –
Давал он разные комедии и песни пели.
Но Державин не веселился, трудно ему жилось,
Он – всего лишь солдат Преображенского полка.
Ходил он в караулы, отправлял другие «низкие должности».
Часто приходилось разносить ему приказы,
А офицеры порасселились по всей Москве,
Но нужно было все пакеты разнести к утру
И приходилось с полуночи в путь отправляться.
Зима же многоснежной и вьюжною была,
А улицы Москвы темны и непролазны,
Частенько нападали собаки по пути
И приходилось от них отбиваться тесаком.
Вот прапорщику Козловскому он пакет принёс,
А там Майков читает свой перевод «Меропы»,
Стоял Державин у дверей и слушал.
Сказал ему тогда хозяин дома,
Что попусту он здесь зевает,
Ведь он не смыслит ничего в этом деле…
Узнал Державин, что Шувалов едет за границу
И тут же к вельможе сочинил письмо:
О своих успехах в гимназии напомнил
И просил в чужие края взять его с собой,
«Дабы чему-нибудь там научиться».
С письмом в переднюю Шувалова явился,
Тот, мимо проходя, принял письмо, прочёл
И велел Державину ещё раз к нему прийти.
Радостный Державин поделился с тётушкой надеждами,
Но знала тётушка, что Шувалов – масон,
А все масоны – вероотступники и еретики,
И все, конечно же, преданны антихристу.
Неопытному племяннику сделала ужасный нагоняй
И запретила накрепко к Шувалову ходить.
Для Державина это было «жестоким поражением»,
Но был воспитан он в страхе Божьем и родительском,
И не дерзнул тётушку ослушаться,
И к Шувалову больше не пошёл…
Зима прошла, а вслед за нею и весна,
Настал июнь и годовщина петергофского похода,
И тогда Державину впервые счастье улыбнулось.
Он подал челобитную самому Алексею Орлову:
Много раз при производствах уже он обойдён!
И произвёл Орлов Державина в капралы.
От капрала до офицера было ещё весьма далеко,
Но тогда Державин был и тем доволен…