Вот он, Архангельск, лежит передо мной –
Тянется красивый город миль на семь.
В нём множество церквей, повсюду купола,
В их золоте отражается, сверкает солнце.
Дома и мостовые – всё из сосновых брёвен,
На такой же набережной бурная жизнь кипит –
Там грузят лес и выгружают рыбу.
На другом берегу Двины деревянные мостки –
Отмывают с них треску крестьянки из деревень,
А на реке машут вёслами женщины на лодках,
Переправляются они к городу на ярмарку.
Среди сотен лотков матросы бродят:
Из Шотландии, Норвегии – откуда их только нет.
А на ярмарке чем только не торгуют:
Пироги с треской, корзины из берёзовой коры
И трубки из резной моржовой кости,
Изображения святых и всякий богоугодный хлам –
Для бродящих здесь малоимущих богомольцев.
У причалов пассажирские пароходики гудят
И паровые буксиры тянут брёвна по реке,
А на берегу – толпы нищих богомольцев:
Все они жаждут добраться до Соловецкого монастыря –
Из всех святынь он наиболее здесь почитаем.
Многие богомольцы сотни миль прошли,
Даровым гостеприимством пользовались в дороге,
Ведь зачастую в кошельках у них нет ни копейки…
Ходит по реке огромный богомольческий корабль,
Весь экипаж – длинноволосые монахи,
В синих подрясниках живописно выглядят они.
Рядом с рекой, на берегу, гостиница –
Прибежище для нищих богомольцев:
Выцветшая, как голубое небо, вывеска: «Чайная»,
Для неграмотных - на ней чайник, стаканы и кренделя…
Тех, кто впервые оказался здесь, ночи поражают:
Одиннадцать часов уже, но ясный день стоит,
А улицы пусты, город спит уже,
И, кажется, что он покинут, необитаемы дома –
Ведь ярко светит солнце, а не видно никого!
И корабли у пристани застыли неподвижно,
Кажется, стихло даже быстрое течение
И облака в небе тоже приостановились,
Замерли и дивятся, что ночь не наступает…