«НА ЗЕМЛЮ»
Жизнь показывает то, что при смене одного составляющего значительного этапа (фазы) в жизни на другой, такой же значительный, всегда существует переходной период. Он может длиться от малого периода времени и до … Но, как правило, не очень длительный ... По космическим меркам …
Что дает основание такому утверждению?
Вот явный тому пример. У писателя Т. Драйзера есть роман «Гений». В нём главный герой-художник, чтобы получить новый импульс в своей творческой деятельности после душевного истощения, ушёл работать на железную дорогу. Он, привыкший к работе головой и кистью, выполнял до изнеможения поручаемую физическую работу. Такой сменой рода занятий, он смог восстановить организм для новых творческих свершений.
Я тоже не избежал такого периода и даже рад, что он был в моей жизни. Тем более, что я после почти смертельной болезни, входил в 1993 год совершенно другим человеком. Иными словами – небеса меня подготовили для новой жизни и деятельности.
Спуск на грешную Землю с космических высот меня и моего неразлучного друга – Андрея Кондратова, состоялся в начале февраля 1993 года … И что характерно – с катастрофической быстротой.
Мы уволились из НПО. И в тот же день пришли для трудоустройства в отделе кадров Теплового района и сетей № 4, который расположен в Тушино.
Там нам были предложены следующие вакансии – одна ставка инженера КИПа (контрольно-измерительные приборы и автоматика) и одна ставка слесаря КИПа 5-го разряда. Мы в априори друг с другом расставаться не хотели. Уж очень сроднились в предыдущей работе и жизни. На инженерную должность мы отказались оба. Тогда нас взяли слесарями КИПа 5-го разряда. Оформили документы, выписали какие-то пропуска и отправили на саму станцию. Благо она располагалась недалеко.
Руководство станции № 4 носило очень печальные фамилии. Так нам на первый слух показалось. Начальник станции – Нищев, главный инженер – Пустнынников. Но фамилии на характере этих людей никоим образом не отразилось и, слава Богу.
Нас они встретили, чуть ли не с распростертыми объятиями. Объятия были дополнены словами о том, что мы оба направляемся в такую-то бригаду. На складе сумели нас полностью обуть и одеть, а также выдали немного инструмента. После этого мы были представлены старшему инженеру КИПа станции.
Он проинструктировал нас тому, что надо и тому, что опасаться. Вкратце объяснил о работе, а затем отвез на базовое ЦТП (центральный тепловой пункт), что на Химкинском бульваре, где дислоцировалась та самая бригада, ждущая новоиспеченных КИПовцев.
В бригаде нас уже ждали (был звонок от руководства).
По нашим ощущениям мы вошли в иной мир, более схожий с преддверием ада (или чистилища). Точного определения понять мы еще не могли. Первый в то «чистилище» вошел наш старший инженер, а за ним потихоньку и мы.
В здании стоял шум работающих электромоторов-насосов, в комнате отдыха из-за табачного дыма людей было не видать. Но был слышны легкий мат в исполнении мужского голоса, отдельные слова с разными тембрами, стуки «костяшек» домино. Бригада работала.
Пройдя сквозь дым, втроем остановились у стола начальника бригады – инженера Дмитрия К. Старшой отдал ему какие-то бумаги о нас. Задал пару вопросов, затем ответил на реплики к нему, донесшиеся из дыма и скоренько ретировался. Наша новая рабочая жизнь началась.
Началась она, конечно же, как ей положено и по-людски – со знакомства с членами бригады. Бригада состояла из уже обозначенного бригадира, двух слесарей (Виктор и Владимир), двух электриков (Михаил и Сергей). Слесарь Виктор посмотрел на нас вновь прибывших, и предрёк нам нашу дальнейшую судьбу – «Мы здесь надолго не задержимся!».
В дискуссию о нашей будущей судьбе мы вступать не стали.
Кроме этих членов бригады, оказывается, были еще обходчики (один пенсионер и пять женщин), но они дежурили на закрепленных за ними «кустовых» ЦТП. На наше счастье, для входа в профессиональную деятельность, в этот момент среди играющих в домино был слесарь КИПа Сергей К. Он когда-то был членом этой бригады, но волею судеб и решений руководства его перевели в другую бригаду. По старой привычке он захаживал на партию в домино, да на рюмку. По этическим мотивам фамилии коллег, существовавших на то время, здесь не привожу.
Сергей К. бросил играть и пошел с нами в рабочий зал ЦТП. В нем поражало хитросплетение из труб разного диаметра, как в хорошей паутине. Работали электромоторы, качавшие в жилые дома и объекты инфраструктуры холодную воду, горячую воду, теплоноситель для отопления.
Коллега показал нам, где и что нужное находиться для нашего понимания. Где шла труба-«прямая», а где и труба - «обратная», где какой насос расположен, где врезаны колбы под термометры, где электронные датчики, где электрические клапаны регулировки подачи теплоносителя.
Это было первое реальное ознакомление с объектом приложения наших умственных и иных сил. В голове скажу прямо мало, что-то осело из познанного. Но мы надеялись, на свой предыдущий опыт и нашу светлую, трезвую, крепкую память. Тут уже подошёл рабочий день к концу.
Нам намекали на необходимость «прописки» в бригаде, но мы решили провести это мероприятие чуть попозже. Нас в целом поддержали. Такой консенсус оказался легко объяснимым. Некоторые члены бригады уже были готовы к окончанию рабочего дня. У кого-то была в запасе «белоголовица», а у кого-то «портвешок».
Прощание на ночь членов бригады с рабочим местом началось. Мы же не стали смотреть на этот трогательный ритуал и покинули ЦТП, как предписано распорядком дня. В след нам было строго настрого сказано о том, чтобы утром не опаздывали.
Мы втягивались в работу с трудом. Кроме базового было еще 29 ЦТП и каждое со своей схемой расположения труб, бойлеров, насосов, шкафов управления и других датчиков и органов управления. Режим рабочего дня был на каждый день одинаков.
Утром бригадир давал накачку всей бригаде за вчерашние огрехи, а если их не было, то накачивал на будущее. Анализировалась работа всех ЦТП, по замечаниям обходчиков. После этого собрания бригада в полном составе двигалась на ЦТП, определённое бригадиром для профилактического обслуживания или его ремонта.
Во время проведения нужного ремонта, гайки крутили все вместе и все вместе попадали под струи воды. Не было такого, что это моя зона ответственности, а это моя. В такой работе мы постигали все нюансы каждого пункта ЖКХ. Со временем новоявленные КИПовцы на каждом пункте привели в порядок всю автоматику и пытались из собственного интереса составить индивидуальный паспорт со схемой расположения труб. Чем вызвали уважение со стороны скептических коллег по бригаде.
Во второй половине рабочего дня на базовом пункте, если не было никакой аварийной ситуации, желающие садились за домино (о дымной игровой атмосфере, в которой происходила это мероприятие, я уже сказал). Ближе к 16 часам формировались группы по интересам – «Кто и что будет выпивать!».
Благо магазин был в доме напротив. К концу рабочего дня большая часть коллектива бригады (наиболее долго вместе проработавшая в этой бригаде) была уже в «зюзю». Кто-то сумел переодеться и уйти домой, а кто-то и нет.
Тот, кто относился к категории «нет», лежал на полу со спущенными не до конца штанами от спецовки … Не мог или не успел. Правда, потом работник очухивался, переодевался и добирался до дому если смог, если нет, то ночевал на базе. Так проходила в основном вся рабочая неделя.
Но надо отдать работникам должное. В каком бы состоянии (имеется в виду под воздействием купленного) члены бригады не были, свое дело они знали «от» и «до», работали честно, чётко и без халтуры, общаясь при этом в основном идиоматическими оборотами.
Трудно передать, что творилось от такого антуража у меня и Андрея в душе и наших головах, привыкших к авторучке, блокноту, немного компьютеру, письменному столу, к нормальной человеческой речи. Но мы сами добровольно влезли в эту среду, а посему старались сохранить свое достоинство, человеческую речь, свое лицо.
День на день был похож, не зависимо от сезона года, месяца, недели. В той рабочей жизни были небольшие отличия, которые проявлялись в государственных праздниках, широко отмечаемыми населением страны.
Это отличие особенно ярко проявлялось на базовом ЦТП, где собиралась вся бригада полностью. Накрывался общий стол, гуляли коллективом и даже с танцами, правда праздники заканчивались также, как и в будни, о чем я уже описал ... Женщины уходили неудовлетворенные, мужики «наудовлетворенные» были в положение риз …
В состав обслуживаемых ЦТП (напомню, что их было 30) входил один тепловой пункт (ТП), который находился в подвале жилого дома. Он располагался в нескольких отсеках подвала. Освещение было тусклым и даже не помогали окна в цокольной части дома. Внутри было очень жарко и влажно. Но я не про трудности в обслуживании, а о последствиях посещения этого подвала.
При спуске в подвал из него разбегались наружу представители кошачьего племени, по только им известным тайным тропам и лазам. Выполнив внутри ТПэшки необходимую работу, мы выходили на белый свет.
Вот тут и сказывалось то посещение – с нас сыпались блохи. Мы прыгали, стучали ногами, одетыми в спецобувь. Блохи слетали на землю, но только те, которые не успели спрятаться в швы спецовки. Отряхнувшись от непрошенных гостей, мы шли на базу, которая находилась на наше счастье недалеко.
Дойдя до ЦТП, снимали уже на улице спецовки, чтобы не занести блох внутрь. Сняли бы и исподнее, но жители окрест лежащих домов нас могли бы и не понять. На теле и, особенно на ногах, по краю окончания носок, уже были кровавые полосы от укусов инсектов. В ЦТП ополоснувшись и переодевшись, мы шли обрабатывать спецовки керосином или полынью вперемежку с пижмой.
Хорошо, что блохи были кошачьи, а не человечьи. На наше счастье мы никакой инфекционной болезни не подхватывали. Хотя в подвалах старых домах можно было подхватить, что угодно.
Лишний раз убеждаешься, что Бог милостив!
Когда-то в Тушино стоял приводной аэродромный маяк. Стоял он в дубовой роще. Потом этот маяк убрали и вокруг рощи возвели многоэтажные дома, а из самой рощи сделали парк. А в парке построили ЦТП.
Оно было новое, и обслуживать его было несложно. Единственное, что омрачало бригадира в этом ЦТП, так это то, что обнаружилось намокание потолка. Зимой протекания не было – мороз. Течь появлялась весной и соответственно, переходила в лето.
Весной и летом проходя мимо этого ЦТП по иным рабочим делам, мы часто замечали, что в дубовой роще по асфальтовым дорожкам гуляют парами дикие утки. Для Москвы такая картина была не редкость, а особенно для Тушино. Рядом Москва-река, Химкинское водохранилище, речка Сходня, иные каналы и гидротехнические сооружения. Сами прогулки пернатых у нас вызывали весеннее умиление.
Настал такой момент, в котором обходчик сообщил бригадиру, что с потолка внутрь ЦТП потекла сильная струйка воды. Это говорило о серьёзной неисправности крыши. Бригада в полном составе вышла на устранении течи. По пожарной лесенке по очереди поднялись на крышу.
Нашим глазам предстала интересная картина. До бортика крыши плескалась вода, росли камыши, плавали утки. Глубины всего водоема была около полуметра, но этого хватило для существования флоры и фауны – особой экозоны. Причина развития «надземной жизни» была в том, что когда-то на крыше засорился дождевой слив.
Дождевая вода стала накапливаться. Снизу шло тепло, занесённое утками флора (а потом еще выяснилось, что и фауна), прижилась и создались условия для проживания пернатых.
Как не было жалко рушить эту экосистему, но пришлось. После чистки слива, вода из того бассейна с шумом сходила по трубе и выливалась рядом с ЦТП. Сначала шел ил и муть, после из трубы стала вылетать рыбешка – ротаны.
Не знали мы об этом, а так можно было бы и рыбалку на крыше ЦТП сорганизовать.
Летом в бригаду устроился Сергей Панферов (Кум, как его звал я, а он меня также).
Кум часто заезжал к нам на базу. Коллеги его уже знали, а он знал их. В коллектив Сергей влился уже очень давно … В прямом и переносном смысле.
Не знаю, что его привлекало в этой работе? Может, то, что остался он без работы, а может та разгульная жизнь во время и после работы?
Он очень просился в наш коллектив. На его счастье уволился один из электриков, пришедший в бригаду почти вместе с нами. Вместо уволившегося взяли Кума. Тем более, что у него были корочки, выданные еще в МХАТе, о допуске в электрической сфере до 1000 вольт, правда, срок их действия истек, но был сам факт.
Одно дело зайти проведать, а другое – работать в этом «паноптикуме». Но дело было сделано и ему пока не куда было идти работать в другое место.
На работу и с работы мы ездили вместе (я тогда жил у мамы, с Аллой был разлад) на машине со знакомым из посёлка. Недалеко от нас было отделение Сбербанка, в котором тот работал водителем.
Среда засасывает и переделывает человека. Кум стал перенимать не самые лучшие привычки у «старожилов». Сначала он втянулся в перманентное застолье, а потом включились ночевки на базе. А с приходом в группу слесарей ещё одного хлопца, который жил на съемной квартире недалеко от базы, то Кум стал ночевать у него. Домой частенько я стал возвращаться один. Это приводило к трещине в наших отношениях.
Трещина увеличивалась от коллективного бригадного пьянства, принимавшего повальную форму. В душе все чаще возникало чувство досады, какой-то безысходности и тоски.
\
Еще большей грусти добавил следующий факт. На уровне Правительства Москвы для района Северного Тушино было принято решение о проведении в нем эксперимента по установке на тепловые станции и сети импортной автоматики, выпускаемой одной из известных западных фирм. Наша станция не попадала под этот эксперимент, а вот соседняя, та, что поновее, попала.
Для обслуживания новых технологий и приборов автоматики требовался персонал с высшим образованием. Его необходимо было направить на учебу в Австрию в Вену. Выбор, в отделе кадров, пал на меня и Андрея.
Для командировки за границу необходимы были загранпаспорта. Их у нас отродясь не было. Отдел кадров оказывал всевозможное содействие в их оформлении. Вот тут для меня проявилась такая проблема. Андрею с прежнего места работы из НПО, дали разрешение на оформление загранпаспорта, а мне нет.
Я поинтересовался – «Почему такое неравенство?». Мне объяснили, что я, занимавший должность зам начальника отдела, имел более высокий уровень допуска к секретным материалам.
Всё одно к одному.
Андрей съездил на учебу и его перевели на другую станцию, где устанавливали новую автоматику. Все было рядом, но это уже, как бы разрыв в близких рабочих отношениях. Я дал себе установку не раскисать, что Бог не делает – «Всё к лучшему!». Правда, какое и когда оно это лучшее настанет неизвестно? Но случилось …
На смену Андрею в бригаду прислали нового слесаря КИПа и тоже бывшего работника НПО. Особой работы КИПовцам по налаживанию автоматики на ЦТП после наших стараний не было. Я и Андрей наладили всё и везде по максимуму.
Конечно, случались аварии, но не в нашей зоне ответственности.
В один из летних дней, после обеда, бригада сидела на базе за игрой в домино. По радиоприемнику передали новость, что в Тушино в одном из гаражей прогремел взрыв газа, в результате которого погиб один человек, а один находиться в тяжелом состоянии. Передали и передали, все кто слышал на базовом ЦТП, не придали этому событию особого значения. Через некоторое время появился наш бригадир и поведал нам следующее.
– У родного брата пострадал гараж в результате взрыва … Мол об этом передавали по радио в новостях, и надо бы пойти помочь в разгребании завала.
В советское время давали участки земли для постройки гаража своими усилиями. Строили гаражи практически коллективом счастливчиков. Строился первый гараж, а к нему пристраивали следующий и так далее. Таким образом, экономили на одной стенке, что при дефиците стройматериалов было значительное подспорье.
Потом владелец гаража копал свой погреб, или смотровую яму, или вообще не делал никакого развития вниз – всё по возможности. Северное Тушино не отличалось в части застройки гаражей таким способом от других районов Москвы.
Просьба бригадира – «Свято дело!». Все поднялись и поехали к месту, где произошла чрезвычайная ситуация. Место представляло собой следующую картину. Вместо одного гаража в линейке гаражей была воронка, справа от воронки руины, следующий гараж был, в общем цел, но общая стенка повалилась на стоящую в нем машину, а крыша не пострадала. Вот этот гараж был брата бригадира. Как ни странно, слева от воронки гараж устоял без какого-либо ущерба.
Вся бригада навалилась и отодвинула повалившуюся в гараже брата стенку, освободив при этом машину, которая была куплена буквально чуть ли не на днях.
Причиной взрыва такой мощности оказался баллонный газ. У погибшего машина была на газу. Система от баллона до двигателя травила газ, а в силу того, что он тяжелый, то газ скапливался в подвале. Владелец что-то делал в то время в гараже. Из школы, что напротив гаражей, прибежал на переменке к нему в гараж ученик. Владелец спросил у мальчика на счет наличия запаха газа. Мальчик чиркнул спичкой и … Мальца, взрывной волной отбросило к школьному забору, от гаража осталась воронка, а хозяин на небеса.
Делали еще что-то, что требовалось в части оказания помощи до тех пор, пока бригадир не дал команды на окончание работы. После этого все пошли домой к бригадиру и дружно поужинали.
Коли мы ходили по Тушино в спецовках, то к нам частенько обращались за разнообразной мелкой помощью. В тот день к нам обратились женщины из парикмахерской. У них каким-то образом не оказалось ключа от висячего замка, который закрывал дверь на работу. На их счастье я со своим коллегой КИПовцем проходил мимо.
Они нас уговорили помочь им. Инструмент у нас всегда был с собой. Спилить замок особого труда не составляло, немного подольше, но решаемо. Замок спилили, женщины нас расцеловали. Мы пошли к себе на базу.
И вот тут-то я встретил своего коллегу по НПО, друга по поездкам за сбором клюквы – Володю Яковлева. Обниматься не стали в силу того, что я был не во фраке. Но с интересом разговорились.
Оказывается, он давно перешел на работу в центральный аппарат ФМС России (Федеральная миграционная служба), специфика его работы – лицензирование иностранной рабочей силы. Начальником отдела кадров в ФМС есть такая-то и такая.
Я ему поведал про свою работу и почему на мне видавшая виды такая спецовка. Разговор закончили тем, что он все разузнает насчёт вакансий в ФМС и сегодня же, а я вечером ему обязательно позвоню. Вечер настал, звонок совершен, меня ждут завтра по времени – как смогу, но к 14.00.
На следующий день, я никому и ничего не говоря, перед обедом отпросился под ложным предлогом. Приехал в Боярский пер., 4, что возле метро Красные ворота. Там практически сразу нашел ФМС, а в нем Володю Яковлева.
Он отвел меня к Начальнику отдела кадров – Наталье Мельниковой. Я и Наталья очень хорошо знали друг друга по работе в НПО (отделы располагались рядом). Обрадовались друг другу и, не теряя времени, она отвела меня к Николаю Владимировичу Чулкову – начальнику Управления оперативного приема вынужденных переселенцев. В кабинете начальника Управления находилось два человека явно родившихся на Кавказе. Как потом оказалось, они были руководителями миграционных служб республик Северной Осетии и Кабардино-Балкарии.
Наталья представила меня Чулкову, используя при этом все возможные положительные краски для моей персоны, а их у меня было с избытком. В Трудовой книжке при работе в НПО были отметки о том, что у меня есть все возможные поощрения, кроме ведомственных и государственных.
Чулков, выслушав Наталью, не стал «тянуть быка за рога» или «кота за …». Спросил меня о том, когда я могу выйти на работу в должности Главного специалиста? Я сначала дал свое согласие на работу в Управлении, а учитывая то, что мне надо было уволиться, предположительно указал на начало сентября. На том, как говориться, порешили.
При мне Чулков с Мельниковой написали представление Руководителю ФМС России Т.М. Регент о приеме меня в штат центрального аппарата. Я попрощался с будущими коллегами и с надеждой до встречи!
На следующий день я объявил об уходе коллегам из бригады, написал заявление об увольнении по собственному желанию и пошел с ним по инстанциям. Узнав об этом факте, слесарь Виктор лишний раз подчеркнул в своей корявой речи о том, что он ещё тогда оказался прав в том, что я недолго проработаю в бригаде. Но без злобы, а с некоей радостью за меня …
Конечно, мой уход вызвал некоторое недовольство у руководства Теплового района № 4 и самой станции № 4, но учитывая, что моя прежняя работа и прежние занимаемые должности никак не укладывались в рамки слесаря, все отнеслись с пониманием. Я вдобавок ко всему, объяснял, куда ухожу на работу.
Это способствовало тому, что с моим увольнением тянуть не стали и оформили все очень быстро. Мое быстрое увольнение состоялось в самом конце августа и в пятницу. Простился я с этой работой и с тем коллективом тепло и с благодарностью.
В понедельник я готовился выйти на работу в ФМС России.
Продолжение следует.