Ничего, кроме вони, кишечной,
От тебя не осталось, в душе,
И брезгливости, спутницы вечной,
От проверенности на toucher.
Поначалу ведь были иллюзии,
Но к иллюзиям я привык,
Проверяю их в разнык коллизиях,
Дав время, на вырост, до встык.
А потом, уж прости, без свиданий,
За спиной я чужих не держу,
Ухожу до своих, без прощаний,
И лишь ими в ночи дорожу.
Ведь в ночи ты всегда остаёшься
Наедине с собой,
И тебе ничто не мешает
Разглядеть, кто свой, и не свой.