Что такое счастье? Обыкновенное женское счастье. Она этого не знала.
Ей уже было сорок лет. Старая дева.
- Счастье -это для красивых- думала Улита.
А кому нужна я? Да ещё с таким именем. Улита. Улитка?
Была она худая, нескладная, бесцветная и носила круглые роговые очки.
Она не возмущалась, не сердилась на судьбу. Она знала , на таких, на Улитках, не женятся. Так уж устроен мир, люди делятся на счастливых и несчастных. Она
была несчастна.
Всё, чем она зарабатывала не жизнь, было шитьё.
У неё были заказчицы, им шила, но этого не хватало на жизнь.
С годами из-за постоянного стука машинки, она стала терять и зрение, и слух.
Постепенно и заказчицы перестали ходить, нужно было искать работу. Кое-как она нашла работу в русской мастерской по пошиву одежды.
Вокруг работало много молодых девушек, они постоянно смеялись, о чём-то шептались.
Оказалось, что они читали объявления в газете, и это их развлекало.
Улита удивлялась:
- Разве можно так много смеяться?
Однажды девчата шумной стайкой подбежали к ней.
- Это про вас. Вы обязательно должны ответить ему.
- Кто? Что ответить?- не понимала она.
В объявлении было написано: " Ищу прекрасную душу. Возраст и внешность не имеют
значения".
-Это про вас написано. У кого ещё есть такая прекрасная душа! - щебетали девчонки.
-Да как же. Я не знаю. Неужели я могу?
Постепенно их уговоры подействовали.
- Может и, правда, написать?
- Конечно. Сегодня же.
По дороге домой она купила блок бумаги и зашла на почту купить конверт.
- Мне один конверт нужен- смущаясь и краснея, проговорила она.
Продавщица насмешливо проговорила:
- Меньше двадцати пяти не продаём.
- Хорошо.
Улита поспешно заплатила и вышла.
Теперь уже нужно точно писать, раз заплатила шестнадцать франков.
Неописуемая тревога и волнение охватили её.
- Что писать?
Она начинала, рвала, писала снова.
И только в третьем часу ночи письмо было готово.
Она написала всё подробно о своей несчастливой судьбе.
Письмо было отправлено.
И отныне, словно солнце освещало её изнутри. Она достала пудру, помаду.
У неё появилось желание жить.
Проходя мимо цветочного киоска, она долго любовалась на цветы.
Вся её жизнь стала напоминать такой цветочный киоск.
Женщина, которая ничего уже не ждала, кроме старости и смерти, вдруг ожила.
Её вернули к жизни и любви.
Теперь её жизнь превратилась в полёт, в ураган. Если раньше перед ней была сплошная чёрная стена, то теперь в ней появилась маленькая щель, через которую проникал свет надежды.
Сколько было радости, когда однажды консьержка ей протянула письмо.
Это было настоящее письмо, с настоящими словами, а не просто романтичными и воздушными излияниями.
" Милостивая Государыня, Улита Ивановна!
Спешу вас уведомить, что мной, в ответ на моё объявление от 15 февраля сего года, получено 21 письмо, из коих Ваше безусловно достойнейшее.
Краткие сведения обо мне. Мне тридцать шесть лет, живу в Марселе, служу в первоклассном колбасном заведении. Зарабатываю довольно, имею небольшой достаток, который хотел бы разделить с подругой жизни.
Пока же трагически одинок.
Прошу выслать Вашу фотографию."
Улите от радости хотелось кубарем скатиться с лестнице, броситься на шею консьержке, кричать и смеяться. Делать что угодно, только бы выразить радость,
охватившую её.
На работе только и было разговоров о счастье Улиты, о письме, полученном ей.
- Невеста. Невеста.- кричали они. И Улита действительно чувствовала себя невестой.
Одно только омрачало её радость- карточка.
- Понравится ли она ему?
Когда она пришла к фотографу, то попросила, чтобы он снял её для милого человека.
- Он вас уже видел?
- Нет.
-Тогда нужно будет постараться.
Он снял с неё очки, посадил, чтобы свет освещал не так ярко лицо.
- Работы будет много.
Через два дня он подал ей фотографию.
О!- могла только благодарно простонать Улита.
Она дома всё смотрела на свою карточку.
- Вот я оказывается какая! Она осторожно поцеловала её.
Через два дня пришёл ответ.
"Голубь мой, Улиточка,- писал он. Хотя важна душа, а не внешность, но и внешность ваша подходящая. Вот взгляните, каков я. В надежде вам понравиться."
Ваш Иван, или Ваня."
На фотографии был мужчина лет тридцати пяти, коренастый и крепкий. Тёмные волосы чубом спускались на его лоб.На нём был крахмальный воротник и галстук
бабочкой. Он держал котелок и белые перчатки в руке.
Какой красавец!- отчаянно думала Улита.
И руки, и ноги целы, и даже шрама нет.
Ей почему-то казалось, что он инвалид, потерявший руку или ногу на войне или по меньшей мере изуродованный.
Даже и такого она была готова любить.
А он здоровый, крепкий. Ну, это уже слишком, - думала она.
- Господи, за что? За что такое счастье?
Фотография взволновала всю мастерскую.
- Нет, каков,- кричали мастерицы. - Не мужчина, а сахар. Вот мне бы такого.
- Ему бы парикмахером быть с такой причёской, а не колбасником.
- Или кондитером. Он похож на сдобный крендель.
Улита вырвала карточку из рук мастериц. Злые дуры!
Завидуют чужому счастью. Лучше молчать, скрывать, а то ещё сглазят.
Теперь письма приходили каждый день.
Всё было решено. Он пришлёт ей денег и она поедет к нему в Марсель. И тогда начнётся счастье до самой смерти.
А пока она шила приданое: халатики, шёлковые рубашки, ночные чепчики.
Всё, что, по её мнению, необходимо счастливой женщине, всё то, чего у неё раньше никогда не было.
Она покупала помаду, пудру. Счастливая, любимая женщина должна быть красивой. Он, Ваня- Ваничка, должен гордиться своей женой.
" Всё мечтаю о тебе, радость моя, Улиточка, как будешь сидеть в кресле у окна и вышивать мне рубашку, а я буду играть на гитаре. Купил тебе канареечку. Как прикажешь её назвать?"
И она отвечала:
- Назови канареечку Соней, в память моей умершей сестры.
Деньги на отъезд пришли раньше, чем она ждала.
Началась сумасшедшая гонка по магазинам. то была реальная жизнь, а не только мечта. Завтра она увидит его, Ваню.
Ваня, должно быть, хлопочет, устраивая ей комнату.
- Милый, милый я еду к тебе, - сказала она громко, что соседка с удивлением обернулась на неё.
Но Улита уже рылась в своём чемоданчике. Не забыла ли она самого главного- кремов, духи, пудру?
Убедившись, то всё на месте, она прислонилась затылком к твёрдой стенке. Надо уснуть. Только одна ночь её отделяет от счастья. Только одна ночь.
Утром она проснулась от солнца и радости. В окнах мелькали круглые холмы и низкие деревья Прованса.
Небо было ослепительно- голубое, восхитительно, блаженно, не небо, а голубая радость.
Но Улите некогда было смотреть в окно, она должна приготовиться встретить своё счастье.
Щипцы для волос шипели. Всё качалось и подпрыгивало. Улита завилась перед кривым зеркалом в уборной.
Запахло палёными волосами. Она потёрла обожжённое ухо, морщась от боли.
- Ничего. Ничего. Красота требует жертв.
Пассажиры шумно и суетливо собирали вещи, толпились в коридоре вагона.
Улита села к самому окну, так, чтобы её сразу было видно.
Она осторожно расправляла рюшки, бантики, сдвинула шляпку немного набок, в руки взяла искусственную красную розу. Так было условлено.
За стеклом плыли лица встречающих. Где был он, Ваня-Ваничка, но её близорукие глаза не могли его отыскать.
Купе опустело, Улита осталась одна.
- Отчего он так долго не идёт? Разве он не видит её?
Кто-то заглянул в дверь, прошёл дальше.
Ждать становилось невыносимо. Поти никого не осталось на перроне. Надо выходить, а то отвезут на запасной путь.
Кто-то снова заглянул в дверь, и, хотя Улита не могла разглядеть его лица, она почувствовала, что это он, Ваня-Ваничка.
Она рванулась к нему, высоко поднимая руки.
Он подошёл к ней вплотную.
- Так это вы?- спросил он глуховатым голосом.
- Ну что же, если вы...Здравствуйте. С приездом.
- Ваня, Ваничка- она захлёбывалась волнением.
Хотела его обнять, но он деловито снимал чемоданы с полки.
- Много у вас вещей. Но я сильный, без носильщика справлюсь.
Он отстранился, пропуская её вперёд.
- Пожалуйте.
Она пошла, неуверенно ступая. Он помог ей выйти из вагона.
- Чего это вы как по льду ходите?- спросил он. - Не видите.
- А? Что?- переспросила она.
- Не слышите? НЕ видите?- крикнул он ей в ухо.
Она покраснела, затрясла головой.
-Да нет. Это от усталости. Обыкновенно я хорошо...
- Да, бывает,- перебил он, крепко беря её под руку и сводя по белой широкой лестнице.- Гостиница здесь недалеко, только площадь перейти.
Небо было такое же голубое, только оно почему-то казалось жестоким и насмешливым.
Она шла осторожно, думая, только бы не упасть.
- Вот и пришли.
Гостиница была старая, пахло плесенью и капустой.
Улите стало так грустно. Не об этом она мечтала.
Он толкнул дверь своей комнаты.
- Добро пожаловать,- сказал он мрачно.
Комната была узкая, длинная и обои рыжие.
- Что устали? Ничего, сейчас выпьем чайку с колбасными изделиями, усталость как рукой снимет. А пока вымойтесь хорошенько, а то вы как клоун перемазаны.
- Как клоун. Вместо- красавица, солнышко.
Ей хотелось спрятаться куда-нибудь в чёрную дыру, чтобы ни о чём не знать и ние помнить.
Но он ждал в коридоре, нельзя.
Холодная вода текла по шее Улиты, затопляя её чувством отчаяния и гибели.
Капли падали на розовую блузку.
- Но ведь он ничего ещё не сказал, - мелькнуло у неё в голове. Может быть, всё ещё будет хорошо.
- Можно?- крикнул он. - Можно! Он тут же вошёл.
- А так-то лучше. Ну-с, Улита Ивановна, давайте чаёк пить. Садитесь.
Она послушно подошла к столу. На столе стояла клетка с канарейкой.
- Сонечка!Соня.
- Пенка,- перебил он. Где это видано, чтобы пичуге христианское имя давали.
Улита опустила голову. Даже канарейка не та.
- Кушайте, кушайте,- уговаривал он. Колбаса, ветчина, всё нашего производства.
Но Улита не могла есть. Говорить тоже не могла.
Она сидела и грустно, бессмысленно разглядывала узор скатерти.
- Вот что,- громко начал он. Тут произошла ошибка, так называемое недоразумение.
Конечно, я писал, что внешность безразлична. Но существует граница, так сказать.
Вы сами понимаете.
- Он тяжело задышал носом.
- Я понимаю,- тихо проговорила она.
Вот и отлично. Деньги я вам на билет дам. И завтра же с Богом в путь- дорожку.
А пока будьте полной хозяйкой у меня. Я у приятеля переночую.
Он встал. Поклонился.
- Боюсь надоесть вам да и в колбасную мне пора. До приятного. А вы бы вздремнули пока.
Он взял пальто, надвинул на лоб шляпу и, кивнув Улите, вышел.
Улита осталась одна. Теперь всё стало ясно, и надежды уже не было.
Она подошла к окну. Небо было ещё светлым.
Скорей бы стемнело. И незаметно пробраться в порт. Это был единственный, спасительный, неизбежный выход. Она вздрогнула, представив холодные тяжёлые волны.
Она даже не думала, что можно вернуться в Париж, в мастерскую.
Впереди не было ничего, кроме смерти.
Она отвернулась от окна, взгляд упал на широкую кровать.
Нужно уснуть. Нужно дождаться только темноты.
Она легла на кровать, а ей казалось, что она лежит на песчаном морском дне. И большие рыбы медленно проплывают мимо, касаясь её плавниками.
Вот и конец. Вот и не страшно, и не больно.
Дверь бесшумно отворилась, и кто-то вошёл в зеленоватую воду. Рыбы испуганно отплыли в сторону. Улита увидела смутно белевшее лицо Вани- Ванички. Но этого
не может быть.
- Нет, нет,- простонала она.
- Улиточка,- смутно донесся до неё голос. - Как мог я тебя обидеть, такую бедную, жалкую?
Она закрыла глаза. Как странно. Разве мёртвым снятся сны?
Голос перешёл в глухой гул. Ну, да, это шумит море. Но в этот шум врывались какие-то слова.
- Я так боялся, что ты ушла. Бедная моя, слепенькая, глухенькая.
И снова морской шум и ощущение мокрых рыбных плавников на лице и руках.
Она проснулась. В комнате совсем было темно. Кто-то стоял на коленях перед кроватью, лицо его уткнулось в подушку, его широкие плечи вздрагивали.
- Что, что с вами?- испуганно вскрикнула Улита. - Что?
И он, Ваня-Ваничка, поднял к ней заплаканное лицо.
- Улиточка, родная моя,- всхлипнул он. - Ты спала, и мне тебя так жалко, так жалко...И я всё понял.
-Что? что? -переспросила она.
- Я только сейчас понял, как я несчастен,-быстро говорил он.- Как я несчастен,
как ты несчастна. Нам нельзя расставаться. Скажи, что ты простила меня?
Это было невероятно, невозможно. Но теперь ничто не могло удивить её.
Новая жизнь началась, и счастье пришло. Оно опоздало только на несколько часов.
Она наклонилась к нему и поцеловала его в губы, и ей показалось, что всего этого тяжёлого, страшного дня не было. Она только что приехала, и это первая минута их встречи.
-Здравствуй, Ваничка-Ваня,- сказала она радостно.
( написано по рассказу И. Одоевцевой " Счастье Улиты")