ОДНАЖДЫ
Опять я в деревне, писать неохота…
В усадьбе моей и тепло, и уют,
Но душу мою будоражит чего-то,
Мне мысли о зайцах уснуть не дают.
О, милые плуты! Кто часто их видел
Тот, верю я, любит пушистых зверьков.
Ни разу я в жизни своей не обидел
Косых беляков, заводных русаков.
Однажды, в студёную зимнюю пору,
Я к лесу шагал, несмотря на мороз.
Гляжу, поднимается по косогору
Охотник, он зайца убитого нёс.
«Охотник», - спросил я его с интересом:
«Откуда зайчишка?» – а тот отвечал:
«Послушай, дружище, пошёл-ка ты лесом,
Ты вроде не егерь!» И я замолчал.
Был заяц прострелен, покойник, калека,
И уши повисли, и лапы сплелись…
В лесу раздавался топор дровосека
И залпом четыре ружья раздались.
Что звук раздаётся, - да всё это - враки,
Что в школе внушали нам всем до поры.
Везде раздаются работы и драки,
Рубанки, подпилки, ножи, топоры.
Чего не напишут бумагамараки,
Чего не придумает русский поэт:
В России с утра раздаются собаки
И кошки на крышах, когда меркнет свет.
И это открытие прошлого века
До вас донести я ничуть не боюсь.
В лесу раздается топор дровосека,
Я тоже с топорным стихом раздаюсь.
Я тоже вития, да жаль не мессия.
Но всё раздаётся, и я не пойму: -
Повсюду с утра раздаётся Россия,
А кем раздаётся, почём и кому?