она она и все другие mine yours
and somebody's else's
полуношники полурушныкы - спелонаволочкы
она была так красива
что у крыш буквально целое утро ехала крыша
а окна самовылазились из своих зенек
взбирались на поехавшие крышами крыши
и зарились пялились как могли но отоваривались
её растворяющейся в каждой секунде её красоты красотой
поймали последний автобус к чертям на кулички
и больше из них никто никогда и не видывал
а между тем
так повiльно собi
розгоралось запоздалое афинское утро
а я только что вышла голенькой
на мой и только мой !
узкий балкончик
раскинула руки широко
поцеловала сосками глупое что ни на есть
ошарашенное облако
и пошла принимать ванную
которая наглухо млела от прикосновения
нашей с тобою бархатной кожи
струйки воды стекали в её розоватую щелочку
и мыло даже это бесчувственное бесхребетное мыло
закрывало свои размыленные глазища
а было их тыща
боясь просто лопнуть от восхищения
от такой невероятно моей красоты
одежда отказалась повиноваться
забрался на потолок и никого никогда
за холку не трогала
не ерепенился не пенилась не дурачился
просто отказалась одеваться
на такое прекрасное тело
Елены Борисовны Гольдштраухамбаевой
он был украинкой
и нам пришлось идти в магазин потом на работу
потом в детсадик за нашими прыгливыми козлятами
потом снова в магазин снова на работу
снова а вы меня больше здесь не увидите
и за кого вы меня здеся принимаете
когда она вернулся домой
он еще принимала ванную
будильники на пятом этаже
нашей бесконечно узкой квартиры цокали
и цокали
а то потом еще и затикали
тикали
хотя тикать - цокать они вообще и не собирались
воробьи принесли хорошую весточку
меня наконец выбрали мистером всея красоты
но когда я вернулась в комнату
он читала газеты
а на первой страницы
этой отолстевающей от изумления книги
была НЕ МОЯ ФОТОГРАФИЯ
оттуда на меня смотрел совершенно голый мужчина
она вытаскивал мне из наших ревнивых носов млявые козявки
рыгал мне прямо в заваристый кизиловый чай
и звала на баррикады
там мы и почалы нашу первшу и другу и трэтю дитину
о пiв до першоi за намы прийшла
бакиньска мiлiцiя но её не арестовали
обыскали вечь наш любомудрый квартир
ничего не нашли
сожгли на этажерке печи
нашего плюшевого скотину-кота
и уплыли восвояси на детородных
совершенно улетных её же подштанниках
а кинотеатрах показывали как надо правильно использовать
киргуду на автралийских низменно частых моих бигудях
а они ах !
и улетели во Векореммппилию
где я вновь была призвна королевом красы Универс
заплатили мне за фотку левой сисечки моей
полтора миллиона долларов
и впридачу подарили маленькую обезянку
по имени ни-гу-ду
ни туды ни гу ду
ни сюды ни гу ду
он взобралась на самый высокий в мире
зеленый виноградник
жрала спелые груши
швырялась касторками и Аделаидами Прокофьевными
а мы стали жить разживаться
и на балконах с ни ту да ни сюди
на вашi влажные очi являться
сделав сие я почувствовала дикие непогрешимости
моей медленной осоловевшей от наших любовей совести
я вернулся в нашу с ней паралекастрерическую библитеку
мы с ним поцеловались и меня снова выбрали
мистером женской красоты
теперь уже
навсегда !
не прошло нам и пары годков
как мы выросли
завели свой собственный винооборотник
что под Черновцами
завели трех жутко территориальных собачек
и пятнадцать гогогастых гусей
сели в вышиванные тюбейки
и уползли на них в ближайший
городища соритатствовать мылостыни
и гореть зерновыми фикалиями на погостах
мы всегда мымо не проходылы
и все постоянно были в баснословных выиграшах
из задроченных в смерть вертолетов
на нас забирались козлотошные коровы
и коровья козлятина
летчики пели песенки
но елачкам было не до бай бай
они жутко помнили прошлое воскрение
когда все ужрались помешанными на границах
петардами
а она пришла
свалилась вдрызг пъяная мне и себе на колени
и извиваясь от колик в брюшной полости
прошептала промяукала промукала
ВСЕМ НАМ ****ЕЦ !
а ****ец была сам по себе
дедуля порядочный
он любил семачка и дудочки
а когда трезвел
нудил что никто никогда
а вот-то уже точно
не будет вообще ничего даром
а кто даром и что даром
никто по пъяни его в дотошности
не понимал
сначала она
а чуть постепенно его ослепительная нагота
погрузилась в высокую ванную
там синели синицы
проплывали шикарные кожанные ботики
в парусиновых батиках
было зябло рябро и слишком светло для такой красоты
приплыли квалыжники
они спорили с нами за каждый
китайский копейка
но вы в конце концов домовилыся
и продалы частину ii безымянноi красоты
ну за половину ну за три четверти
да вообще мы им ничого не продалы
iдуть воны пiд тры горошины
и на неё вообще на палятся
составы мини бульдозеров
прибыли в самую прибрежную пору
они выгружались порывочным самотеком
требовали добавки жалованья
но потом на сцену вышел он
як завжды голая и безмятежно красивая
мы затнули ушные пробирки своим мифическим воском
и бросились напергонки в убегай
её пение достигало нас на краю
всей земли
мы прижимались ушами к его груди
и слушали замучанные куплеты
а когда приходило утро
мы превращались а развратные чучела
и
слушали
слушали
слушали