1
Я жизнь горячо и страстно любил,
С юных лет колесил по дорогам,
Ото всех приключений в восторг приходил
И давно потерял счет восходам.
Не подумай мой друг, я, конечно, люблю
Свое дело безмерно и жарко,
Но сейчас поутих и сердечно стремлюсь
В путь свой творческий сделать ремарку.
Я ведь годы потратил во благо искусства,
И страстно мечтал в этот мир привнести
Свое мастерство и талант, свои чувства,
Наконец, свою жизнь я хотел изменить.
Но мечты вдруг застыли, завязли в рутине,
Признанье не шло ко мне в руки, увы,
Вместе с ним отдалялись и будто забылись
Прекрасной музы живые черты.
2
Помню, однажды, совсем не спалось,
Мысли роем носились под кожей,
И сознанье гудело, я взял в руки кисть,
За мольберт сел на призрак похожий.
Вдруг отчетливо слышу, как сердце свое,
В голове шепот тихий и вкрадчивый:
«Ты видишь ночь? Пиши ее…»
И вот на палитру смотрю озадаченно.
Так в раздумьях, в смятенье сидел до утра,
Представляя сюжеты картины.
Я умом понимал, что ночная пора –
Это мрак, черный полог неистово длинный.
Трое суток не спал, все пытался смешать
Тон, цвета, ну хоть что-то похожее.
Верь, по-разному пробовал я описать
Эту ночь в красоте невозможную.
Ум встревоженный все вдохновенье искал,
Искал музу, что тенью незримой
Ускользала, как дым, и я сам исчезал
В этом сумраке неотвратимо.
Так и мучился я, но оттенка точь-в-точь
Не сумел отыскать. Тогда принял решение,
Пусть дороги ведут, пусть кругом будет ночь,
Пусть мой путь озарит просветленье.
Уверен, что после смогу написать,
Необычный для мира шедевр.
Моей кисти полотна начнут узнавать,
И пусть мною гордится Минерва!
3
Я отправился в путь, а вопрос все звучал,
Как мне с мыслями все же собраться?
Верный жизненный курс кто бы мне указал,
В буре чувств мне помог разобраться?
В дороге решил, что я днем буду спать
И, как солнце падет к горизонту,
Я покорно в объятья свои заключать
Приготовлюсь любые экспромты.
Так впервые гулял по ночным городам,
Преисполнился шумом и светом.
На пути Петербург и Париж, Амстердам.
Я скажу, что стал ближе к ответам.
Я с восторгом смотрел, как мерцают огни
В череде из витрин и парадных,
И как в черной Неве превращались они
В сотни брызг на волнах беспощадных.
Я на небо смотрел - облака словно дым,
В отраженье маренговой стали.
Но вот парк городской меня сделал слепым,
Цвет листвы различался едва ли.
И тогда я решил, что отправлюсь туда,
Где природы закон верховодит,
Где бескрайне зеленый и лес, и луга,
А потом может в горы и к морю.
4
Завлекает путь дальше, читатель, меня
Под серебренным лунным свеченьем
В даль, по холмистым полям, и тебя
Приглашаю с собой в приключенье.
Вот представь, сколько раз я бездумно смотрел
Из окна мастерской в ночь на небо,
Но однажды в глуши изумрудных аллей
Взгляд поднял, и я понял, что слеп был.
От восторга упал, как тюфяк на траву,
Что казалась мне в этом свеченье,
Мягким ворсом нефритовых пут,
И я долго лежал без движенья.
Не моргая глядел я в бескрайнюю высь…
На сатине, что цвета индиго
Мириады созвездий, как нити вились,
И мерцали узорами бликов.
Так ночь прошла, с приходом дня
Сон не шел, и я был в возбуждении.
Что-то наспех поел и присел возле пня.
Я впервые за долгое время
С улыбкою глупой и дрожью в руках
Закипал, я дышал вдохновеньем.
Как когда-то мальчишкой на ранних порах,
Свой этюдник достал в предвкушенье.
Краски сами смешались и сами легли,
Кисть порхала, как птица по небу,
Холст внезапно ожил, и меня завлекли
Игры света и тени, то быль или небыль?
С нетерпением ждал, как потухнет закат.
Только солнце уснуло за лесом,
Я в объятья теней, прямо в царство дриад,
Шаг ускорил к тернистой завесе.
5
Я вошел в полумрак, окружен тишиной,
Как казалось мне с первого взгляда.
Я смотрел, как играется ветер листвой,
И услышал вдруг шум водопада.
Я почти не дышал, я пошел на тот звук,
Что гудел беспрестанно, зазывно.
Пробираясь сквозь чащу, я видел вокруг
Все цвета, всю палитру ампира.
Устремлялся колоннами вверх до луны
Темный мрамор огромных сосен,
Их вершины казались угрюмо черны,
Словно ткани изорванной лоскут.
Кругом ветви, коряги, стволы, валуны -
Декорации к брошенной пьесе,
А густой, и пушистый ковер из травы,
Словно бархат финальной завесы.
Орешник – кустарник, узорной стеной,
Мой путь преграждал лабиринтом,
Но вскоре я вышел лесною тропой,
И вид, что открылся своей красотой,
Был чарующей сказочной дымкой.
6
Темной аркой смыкалась над головой
Крона леса, коридор вниз с уклоном,
А в конце, потрясая своей широтой,
Как на сцене, пестрел шум и гомон.
Драпировкой богатой до самой земли
Опускались плакучие ивы.
Водная гладь растеклась впереди
Жидкой платиной с сизым отливом.
Чуть поодаль безумно гремел водопад,
Свои воды роняя с обрыва,
Где-то вниз по теченью бурлила река,
А во мне вдохновенье бурлило.
От восторга и страсти забыл, как дышать,
Как клеймом навсегда запечатать
Тот пейзаж я хотел, что сказать,
Мне от счастья хотелось заплакать.
Всех цветов и не счесть, ты представь этот вид,
Лишь представь себе все изобилие:
Виридиан и базальт, шамуа, малахит…
Сочетанья в прекрасной идиллии.
Все, что яркое было в свете дневном,
Глубину обрело и загадку,
Все иным представало мне в свете ночном,
И влюбляло в себя без оглядки.
7
Много дней и ночей я провел в той глуши,
Набросал много разных эскизов,
Муза играла на струнах в глубинах души,
А судьба приносила сюрпризы.
Помню, в тот вечер за облака
Солнце садилось, на утро
Погода нахмурилась, наверняка,
Небо скроется за перламутром.
Снова в путь собираться настала пора,
Но куда же мне двинуться дальше?
Может стоит вернуться домой? И тогда
Урезоню свой ум подуставший?
На прогулке последней, мне чуждой тропой,
В этом дивном краю сновидений,
Мелкий дождик посыпал, и лес пеленой
Укрывался, затих. Всюду ожили тени,
Поползли по земле и цеплялись за мох,
За цветы на поляне, за листья.
Пока я плутал, тоже полностью взмок,
Затуманенным взглядом увидел дымок!
За пролеском топилось жилище.
Я весь спектр эмоций успел испытать,
От восторга до страха, в итоге,
Любопытство мне смелость решило придать,
Подошел и стою на пороге.
8
Ну откуда, читатель, в сих диких краях,
В беспросветной глуши, среди леса
Этот домик, приют и привал, и очаг?
Словно магия бога Велеса!
На строенье смотрел, на устройство вокруг.
Дом был сделан из крепкого сруба.
Обитатель здесь вел очень скромный досуг,
О природе и вечном он думал.
Небольшой огородчик разбит в стороне,
Под навесом дровник ладно сложен,
Пара глиняных крынок висит на плетне,
Коим садик цветов огорожен.
Дождь все шел, медлить больше не мог,
С ног валился, был очень уставший,
Весь до нитки промок и продрог,
Руку поднял, с надеждой роптавшей.
С замиранием сердца я в дверь постучал,
Заскрипели внутри половицы,
Отодвинув засов, на пороге стоял,
(Мне пора бы совсем удивиться),
Невысокого роста седой старичок,
На челе его ясном морщины,
Взгляд его был хоть и добр, но строг,
Профиль гордый и нос соколиный.
«Ты долго шел, я ждал тебя, - прозвучал
Хриплый голос уверенно твердо,-
Проходи, проходи, я все знаю» - сказал,
На лице даже мускул не дрогнул.
Лес густой, что кругом, зашумел и запел,
Дождь полил непроглядной стеною.
Я на странный приют в изумленье глядел,
А старик покачал головою.
9
«Проходи и согрейся мой друг у печи.
Глянь, погода совсем разыгралась!» -
Возмутился хозяин, и пламя свечи
Отголоском ему отзывалось.
Тут в домушке тепло, запах чая и книг,
Много склянок и трав целый ворох,
И один пре один, одинокий старик
Знаний тайных здесь слушает шорох.
Поздоровался я: «Добрый вечер! – сказал, -
Благодарен за кров и ночлег в непогоду,
В незнакомых местах я совсем заплутал,
Укажи мне мой путь, будь так добр.»
Я на лавку присел, что поближе к огню,
Руки грел, растирая ладони,
«Я вопросы твои, как смогу разъясню»,-
Прохрипел мне старик увлеченно.
Пару голых поленьев он бросил в огонь,
Пламя с треском глухим занималось,
На печи чугунок (видно старых времен),
В нем похлебка едва закипалась.
На добротном столе из массивных досок
На краю самовар примостился,
Спохватившись, хозяин буханки кусок
Свежей, теплой, мне дал угоститься.
Кружку чая налил, я, читатель, вкусней ничего
В своей жизни не ел и не пил. Откровенно -
Этот хлеб, этот дом, атмосфера кругом,
Все казалось таким драгоценным.
10
На секунду старик посмотрел мне в глаза,
А по чувствам за это мгновенье
Я всю жизнь и печаль, все ему рассказал,
Все вопросы задал в упоенье.
И действительно, дальше он речи повел,
Будто знает меня, как родного,
Словно видит насквозь, я слегка обомлел,
Опечаленный правдой суровой.
«Много видел скитальцев подобных тебе,
Кто все ищет в пыли вдохновенье,
Да и я таким был, кто в сплошной суете
Умудрился застыть без движенья.
Скажи мне, художник, что важно тебе:
Показать свой талант иль картину?
Тщеславье и скромность в извечной борьбе…
И сомненья - клубок паутинный.
Для себя лишь реши что ты ищешь:
Вдохновения? Славы? Признанья?
На кого обращен порыв чуткой души?
Для чего ты пустился в скитанья?
В глазах твоих вижу природный огонь,
Но в нем черти спесивые пляшут,
Если их поощрять, одного только тронь,
Все погубят, все грязью измажут.
И красавица-муза, что небом дана,
Будет гаснуть и сгинет быстрее,
Чем успеешь понять, что все время она
Терпеливой была и уж точно мудрее.»
На мгновение вдруг свои речи прервал,
И опять посмотрел исподлобья.
Он словами своими мне душу терзал,
А их смысл врезался, как копья.
И дальше продолжил почтенный старик:
«Не кичись талантом, побудь созерцателем,
Природа – художник, чей гений велик,
На что всюду нам есть указатели.
Она поражает немой красотой,
Не ищи тайный знаний скрижали.
Природа – учитель с чистейшей душой,
Она щедро всем делится с нами.
Природа – великий искусный творец,
Есть создания простые и сложные.
Она – есть волшебник, колдун и мудрец,
Ей под силу творить невозможное.
Стань адептом ее бесконечных начал,
Пусть в полотнах живут откровения
Для людей, в чьих сердцах поселилась печаль,
И кто ищет пути просветленья.
Впитывай нежность ее и любовь,
Ощути в себе радостность жизни,
Цветы увядают, но рождаются вновь,
И не ждут ни признанья, ни тризны.
И ты не жди венцов из лавра,
Такой уж путь себе избрал.
К чему тебе подумай слава?
Но я уж все тебе сказал».
11
С той встречи много лет прошло,
До сих пор старика наставленья,
Как бы ни было в жизни мне тяжело,
Дают силы творить в исцелении.
Ведь после того, как вернулся домой,
Я обет дал себе непреложный,
Что отрину тщеславья позорный настрой
И корысти мотивы ничтожные.
Стал на мир и себя по-иному смотреть,
Даже в малом стал видеть вселенные,
И в картинах своих я хотя бы на треть
Чудеса отражаю нетленные.
Вдохновенье кругом, и, что важно, внутри
Бьет его бесконечный источник,
Я свой разум и сердце давно примирил,
С музой нити связали нас прочно.
Вновь недавно решил побывать
В тех краях, старика попроведать,
Очень долго старался, поверь, отыскать
Те леса, что душою воспеты.
Но были попытки все тщетны, увы,
Все как будто исчезло бесследно.
И теперь мой читатель, с тобой только мы
Под серебряным ликом прекрасной луны
Под уютным покровом ночной темноты
Про рассказ этот знаем заветный.