Державна поступь строчек Мандельштама,
их строил в ряд заносчивый еврей.
Уходит в пропасть жизней панорама
и многого недостаёт в моей.
Но легче мне переносить невзгоды,
когда в слова оденется душа,
и много легче бремя несвободы.
Март уползает в ночь, едва дыша.
Почти уже апрель, почти цветенье.
А мне-то что? Не греет воскресенье.
О судьбах думы жгут ушедших вспять
и хочется их все собой унять.
Унять… Понять… Но пониманья нет
и на себя чужого не примерить.
Лишь тень далёких, пролетевших лет
и строчек шорох, вот бы им поверить.