Тоски молитвенной качанье
я от людей скрывать привык.
В гортани посвети, свеча мне:
сглотну чугунный ком молчанья
как божий колокол язык.
Дыши, душа, прощаньем скорым,
откашляй лживой жизни гной.
Пора, пора к иным просторам,
где кажется былое вздором,
где я оставил свет дневной.
Там все по-прежнему недвижно,
нет ни начала, ни конца,
там верхний край сойдется с нижним,
и лишь страницы ветер книжный
рвет и бросает в мертвеца.
Нет муки искренней и чище,
сгореть в искупленной крови.
Дыши, душа, своею пищей,
воздвигни храм на пепелище
и больше душу мне не рви.