Она его никогда не любила.
Приходила
Всегда ближе к ночи,
Читала стишки,
Выделяя какие-то строчки
Так, что у него расширялись зрачки,
И на глазах наворачивались слезы.
Потом — простыни:
Вечно смятые, и влажные,
И пахнущие чем-то терпким,
Привлекательным.
Потом — она в его рубашке,
Трепет лампы,
Тяжёлое дыхание.
Потом — уже на полу —
Она цитирует Маяковского,
Льет колу
В запотевший стаканчик с виски.
Он всегда предпочитал Бродского,
Но "Нате" доводил до визга,
До скрежета зубов,
До мелкой дрожи.
Она была ему всего дороже.
И он сжимал кулак
И видел кровь
На помертвевшей будто бы ладони.
Она смеялась.
Ровно в пять утра
Она тянулась на прощание
Скользнуть губой
У уголочка рта.
Он показательно
Стирал помаду рукавом.
Она скрывалась за дверьми —
Так было правильно.
В пять тридцать
Он снова ждал,
Когда она придет к восьми.
И она приходила:
Пахла табаком и вишней,
Вела на кухню,
Вставала ближе
И хваталась за его руку
С какой-то неистовой силой.
Да, она его никогда не любила...