1.
- Красивые места здесь: глазам весело, душе благостно! – Полина присела на валёжину под берёзой, прижалась щекой к её стволу, полушёпотом сама с собой разговорилась. – Не правда ваша, мама, не только из-за Николая я осталась… Всё мне тут любо: и река, и лес... Вы вот на родину вернуться разрешение получили, радость ваша удержу не знала, а я тут прижилась, за десять лет сердцем прикипела… Я ведь Белоруссию почти не помню, восемь лет мне только исполнилось, когда мы на Урал переехали.
Полина поднялась, погладила, клейкие ещё, листочки берёзы, окинула взглядом посёлок. На центральной улице дома все двухквартирные, барачного типа, наспех для переселенцев построены, а смотрятся достойно, обиходили хозяева. Вторая улица уже частными домами обзавелась: обустроили те, кто возвратиться в родные места не имел возможности, да те, кому, как Полине, край таёжный по душе пришёлся.
- Полинка, погоди чуток!Судочка приготовишь на ужин, почистил уже. – Дмитрий, сосед по дому, высокий, хоть не красавец, но статный парень, саженными шагами, от реки прямиком направился к девушке. Его родители тоже на родину уехали, как и Полинины, под Брестом, в ближайшем от них селе, родовое гнездо у Юневичей. А Дмитрий со старшим братом Степаном остались.
- Возьму с удовольствием, сама собиралась вечером порыбачить.
- Теперь у тебя вечер свободный, пойдём в клуб, кино новое привезли. – Полина Дмитрию с первых дней приглянулась, и с каждым годом всё сильней чувство развивалось.
- Нет, соседушка, не получится, завтра рано по землянику… – Полина отвела взгляд в сторону, чтоб не прочёл по глазам хлопец отговорку.
- Любая моя, на ходу придумываешь… – Полина попятилась, оступилась, чуть не упала. Дмитрий, бросив на землю садок и удочку, подхватил девушку, привлёк к себе, но она резко вывернулась из объятий.
- Ох, не мил ты мне, Митя, не мил. – Она прижала руку к груди. – Занято сердечко моё.
- Николу своего ждёшь, молвы боишься? – Дмитрий отодвинулся на шаг, указательным пальцем помахал, как подтверждением. – Так ему ещё год служить.
- Да хоть три… – с вызовом отозвалась Полина.
- Говорят, у него там…
- Не собирай сплетни, как тётка Варвара… – Полина сунула ему в руки судака и скорым шагом направилась в посёлок.
***
Утром посёлок всполошился, взъерошился: то женский плач под репродуктором на столбе, то разговоры мужские крепкие, которые перекрывал зычный голос Левитана: "В четыре часа утра на границе у Брестской крепости"…
Через неделю в полночь все жители посёлка на причале собрались, проводить призванных на действительную службу, на войну то есть. Двухпалубный пароход, бороздя лопастями колёс мелководье, медленно подбирался к берегу, словно растягивал время для прощания.
Дмитрий со Степаном в сторонке на бревне устроились, некого им обнимать-целовать. Полина задержалась, платье утюжила, приучила мамка опрятной на люди выходить. Пробираясь сквозь толпу, она то к одному с напутственным словом обратится, то к другому, а соседей своих не видит.
- Полинушка, пришла, любая моя! – Дмитрий подбежал к девушке, обнял. – Мне теперь и чёрт не страшен, не то, что немец!
- Надежды не даю, но прошу,живым вернись.–Полина прижалась к его груди, ёкнуло болью сердечко, слёзы глаза заполонили. – И ты, Степан, береги себя. – Она положила руку на плечо подошедшему парню. – Как же наши родители-то там…
2.
Полина пришла на пристань задолго до прибытия парохода. Знакомых, у которых можно было бы остановиться до двух часов ночи, у неё в городе не было. Полина приезжала в Райисполком с отчётом. Ещё в сорок втором её председателем сельсовета избрали, да так и не переизбирают: грамотная, мол, ты, с людьми умеешь ладить. Чтобы скоротать время, она попыталась читать, но находясь в возбуждённом состоянии после совещания, не могла сосредоточиться.
- Пять лет, как война кончилась, а страна всё раны залечивает. Согласна, нужно где-то найти резервное пополнение бюджета. Но с кого же дополнительные налоги брать, старики да женщины вдовые? Леспромхоз за своих рабочих сам отчисляет. – Полина убрала книгу, закрыла глаза, но и подремать не получилось.
Она вышла из зала ожидания на причал. Уровень воды в этом году в Каме ниже обычного, и капитаны не рискуют швартоваться к пристани. Пароход причалил, команда приготовилась принимать пассажиров: кому-то багаж занести, кого-то под локоток по мосткам перевести.
Полина поднялась на верхнюю открытую палубу, внизу в каютах люди седьмые сны досматривают, не захотела беспокоить, да и ночь тёплая, и спать не хочется. Устроившись на свободном диванчике, она любовалась игрой бликов луны в волнах от парохода.
- Разрешите рядом присесть? – Моложавая, симпатичная женщина с соседнего диванчика пересела к Полине, получив от неё согласие кивком. – Далеко за полночь, а светло, как днём!
- На Урале в июне ночи белые… – Полина даже обрадовалась: в беседе думы грустные забудутся, время пролетит незаметно.
- Александра Николаевна я, а вас как величать?
- А величать вроде рано ещё… – Назвав имя, улыбнулась Полина, стесняется она своего отчества, Цуциковна, хоть батьку любит и уважает. «Эх, где вы, мои рОдные? Живы ли? Дома сгорели, а жители куда подевались? Нигде концов найти не могу, куда только не писала». Думы липучие отступать не желают, бередят душу.
- Полина, далеко ещё до села? – Александра Николаевна забыла название, показала в записной книжке.
- Посёлка, – поправила девушка, – четыре часа ходу пароходу, – обе улыбнулись случайному словосочетанию. – А к кому?..
- Так вы, Полиночка, там живёте? – Возликовала женщина от нежданной удачи. – К Дмитрию Юневичу…
- К Юневичу? А Вы кто ему будете? – Полина внутренне напряглась, до озноба по всему телу.
- Воевал он вместе с сыном моим, Димой…
- А-а-а… – Полина расслабилась,«Слава Богу, не с той стороны весточка!». Озноб перешёл в жар, на щёки вылез.
- Я в полном неведении была… – Александра Николаевна, словно оправдывалась перед новой знакомой. – Наш мединститут в Сибирь эвакуировали, сначала в один город, потом в другой. Я в госпитале хирургом… каждый раз со страхом лицо рассматривала: кто нынче на стол мне попал, не мой ли кто…
- Нет?
- Нет. – Александра Николаевна правильно поняла Полинин вопрос.– Хоть этого не случилось! Я только по возвращению в Москву узнала… Соседка сберегла письма да похоронки на сына и мужа… Потихоньку клубок разматываю: какие-то сведения в военкоматах получила, какие-то от сослуживцев. На могилки съездила… В городе Орша Димина, ухожена, цветы посажены… а у мужа под Москвой – травой заросла, кое-как отыскала.
- Нашли кто? – Полина снова не закончила, Александра Николаевна перебила ответом.
- Нашла… Девушка местная, Тамара, медсестра из их полка… Она мне и поведала, что у подруги её, Марины, от Димы сын есть, Костиком назвали. У Димы ранение не совместимое с жизнью, обе сразу поняли, но всё равно тащили его на плащ-палатке с поля боя к перелеску – Александра Николаевна торопилась выплеснуть наболевшее, как оказалось, не стороннему человеку. – Осколками от бомбы их зацепило. Диму моего девчата из медсанбата на другой день похоронили... Марина не справилась с ранением. А Тамара три месяца в госпиталях лечилась, выправилась, но на фронт уже не попала. Однополчанки ей при встрече рассказали, что после Победы Костика Юневич забрал. Трудностей у него с оформлением документов на ребёнка не возникло: Костик-то Дмитриевичем записан, якобы он отцом является. Предоставил справки о смерти матери и, что в одном полку служили, на свою фамилию перевёл. Тамара тоже Дмитрия разыскивала, но запомнила только, что он с Урала да реки Камы. Остальное я уже сама выяснила. Вот за внуком еду, больше у меня никого нет. Жена Димина с гонором, и до войны к нам ни разу не пожаловала, а сейчас она жена директора завода, меня совсем не признаёт…
Полина слушала Александру Николаевну, перемежая её рассказ своими мыслями. И в их посёлке в каждой третьей семье дети осиротели. Кто-то дальше служить остался, немногие вернулись… Степан в Белоруссии погиб... Николай вот с женой и дочкой приехал, Митя с сыном. Тётка Варвара всё к парнишке пристаёт: «Когда папка тебе мачеху приведёт?». А Костик смышлёный не по годам: «Не переживай, тётя, батька однолюб, сам на ноги меня поставит!». Однолюб… все однолюбы, пока под боком.
- Какого сына? – Полина вздрогнула от своего шёпота, – Александра
Николаевна, я что-то не поняла, а дочь у Вас где?
- Один у меня Дима был, за его сыном и еду.
- Господи, прости за дурные мысли, пощади рассудок мой! – Взмолилась Полина, осознав, наконец, суть сказанного Александрой Николаевной. – Однолюб!!! Сына Митя привёз! Господи, накажи мою гордыню! Нет бы по хорошему поговорить, так вздыбилась: слышать ничего не хочу! Пытался же он объяснить всё.
- Полиночка, о чём вы? – Александра Николаевна опешила, не зная, как истолковать услышанное.
- Александра Николаевна, Вы уверены в том, что у Мити ваш внук?
- Абсолютно! Со слов Тамары, Юневич девушкам внимания не уделял, даже сторонился их. Тамара попытала судьбу, да ничего не вышло.
- Александра Николаевна, давайте так договоримся: я заберу Костика к себе, подарки ему везу… Он ведь не знает, что Митя не его отец…
3.
Затяжной, трудный разговор получился у Дмитрия с Александрой Николаевной, со всех сторон ситуацию обсудили: от занятости работой обоих, до возможности каждого устроить личную жизнь, и перспективы ребёнка в Москве коснулись. Сошлись на том, что Костик окончит восьмилетнюю школу здесь, а там уже видно будет по обстоятельствам.Но в гости к бабушке внук раз в квартал приезжать должен в обязательном порядке.
- Полина! Костик! – Крикнул в окно Дмитрий. – Долго мы вас ждать будем? Завтракать пора!
- Что? – Полина посмотрела на обоих, пытаясь понять по лицам исход переговоров, обняв Костика за плечи, прижала к себе.
- Константин, познакомься с бабушкой Александрой. – Дмитрий говорил спокойно, но подёргивание века над правым глазом выдавало его волнение. – Это мама твоей мамы.
- Да? – Полина чуть не расплакалась от того, что всё сложилось
благополучно. Не только у Дмитрия, но и в её одиночестве Костик стал ярким лучиком счастья.
- Бабушка Александра, ты такая красивая… – Костик подошёл к Александре Николаевне, уткнулся лицом в её живот, всхлипнул разок, другой. – Моя мама такая же была, да?
- А сам посмотри… – Александра Николаевна достала из сумочки фотографию, – только учти, что она медсестрой была, не в нарядном платье. А на руках у неё ты, твой первый юбилей отмечали. – Она так убедительно это сказала, что сама удивилась, будто, в самом деле, про свою дочь говорила.
- Нам с батькой хорошо вдвоём… – Костик повернулся к Дмитрию, ища поддержки своим словам. – Но мне так мамы не хватает… – Он подбежал к Полине, сидящей на стуле, обнял её, заглянул в глаза. – Полина, а ты будешь моей мамой? Я батьку уговорю, хоть он и однолюб.