Если судить по рассуждениям мужа, то он пожил со мной и больше не хочет, его здоровье пошло на поправку, я удачно удалена из его "благополучной" жизни и больше ему такого "счастья" не нужно. При этом он не понимает, почему я, испытывая к нему такое недовольство, не подам на него в суд, не подам на развод, зачем я живу с ним и зачем он мне нужен.
Эти слова я воспринимаю от него как какую - то несусветную чушь, менталитет насилия, перекладывание на меня ответственности.
Из-за насилия он создаёт обстановку ложного выбора, ибо предлагает мне выбор из двух зол, которые он желает мне очень сильно и искренне. Такое ощущение, что он готов со мной сражаться за других, воображая меня всемогущей какой-то. Например, сражаться со мной, как с падшей женщиной за обиды других мужчин на меня, или, сражаться со мной за то, что его мать боится и ненавидит меня, или, он даже делал попытки сражаться со мной, объединившись с детьми в непослушании или в чувстве, что я их никогда не любила.
Все это для меня чувствуется как перенос, материал для работы с психотерапевтом.
С моей стороны я вижу человека, находящейся в длительной созависимости от родительской семьи алкоголиков, в длительном срыве как взрослого ребенка алкоголиков, в безответственности, гневе, и, возможно,в разных блудных состояниях.
Также, я вижу себя нормальной, здоровой женщиной, работающей . Возник такой образ, что я работаю командой на мельнице, из зерна молю муку. А муж как Дон Кихот Ломанческий бросается на мою ветряную мельницу,защищая от каких-то непонятных монстров Дульсинею Табосскую (свою мать).
В этом образе есть и двойные смыслы.
Дед по отцу моего мужа был мельник. А моя мать говорила, что ее дед всегда говорил "Все перемелется, мука будет".
И вчера я поняла, что муж пытается заставить работать старых родителей, по факту работая ( и совсем не эффективно) за них сам, а их безделье преподнося как работу, на самом деле обманывая, ибо это была его работа. В то же время я работаю более эффективно и я работаю. И выходит, он бросается на работающую меня, чтобы меня не боялась не работающая его мать. Ей страшно, и когда ее сын и мой муж делает для нее работу, она на время успокаивается и чувствует себя либо лучше, либо даже гордится, превозносится и унижает меня своей "работой". Она присваивает себе результаты труда мужа, как будто он и она это один человек. И мужу нравится такое отношение к нему и отношения с ней.
Со своей стороны я думаю о нем, что он не опустошен, а переполнен. Стоит ему пообщаться со мной, его самооценка взлетает до грандиозности и с ним совершенно не возможно жить, общаться, договариваться, сотрудничать.
Он впадает в какую-то гордыню, воображая себя непризнанным гением, а я ощущаю себя падшей женщиной, позволившей ему воспользоваться мной.
В какой-то мере плохое отношение к женщине транслировал мне мой отец.
И подозрения на мужчин, что они могут мной пользоваться.
Эти подозрения очень сложно преодолеть мне.
В реальности, мужем пользуется другая женщина, муж пользуется мной как женщиной. Значит, другая женщина пользуется и мной. Мне откликается, что так поступила моя мать с моим отцом, потому что у него была жена и маленький ребенок. Таким образом, в образе свекрови меня бесит образ моей матери.
Я не знаю, есть ли у нас конфликт, на самом деле.
В реальности - муж не живёт со мной, не общается, не стремится к соединению со мной в любви, не поддерживает меня, но осуждает, я живу одна и мне пора выделять себе ресурсы на отдых и здоровье.
Но я точно знаю несколько моментов относительно себя:
Я хочу быть физически здоровой
Я хочу жить в полной паре в здоровых отношениях
Я хочу не меньше, чем он поддержки, любви, признания,принятия, честности, открытости, преданности.
Я хочу порядка, а не хаоса
Я хочу общения, разговора, диалога, в не молчания и избегания.
Я хочу инициативы, а не пассивности в отношении себя.
Я хочу взаимоотношений, а не одиночества.
Часть 2.
Здесь еще открылась дополнительная грань в трудоголическом пафосе мужа.
Она заключается в том, что муж просто с самого начала отношений был не честен со мной в отношении финансов, но я этого не смогла сразу распознать.
Я много лет не могла понять его поступок, когда мы встречались: он зарабатывал деньги и приносил их мне. Я их просто накапливала и никоим образом к ним не прикасалась, соблюдая финансовую неприкосновенность. В какой-то момент денежная масса уже стала довольно приличная для двух молодых людей. Я совершала два осознанных акта - я не тратила его деньги тайком и я не просила у него этих денег. Он оставался их единоличным распорядителем. Так я делала по причине воспитания - я имела честное отношение к деньгам, в том понимании, как могла. Во-первых, мы не были женаты, поэтому, эти деньги нельзя было считать семейным бюджетом, во-вторых, эти деньги зарабатывал он и брать без разрешения в моем понимании означало воровать их у него.
Я сейчас чувствую боль, от какой-то жуткой несправедливости в отношении себя в тот год. Дальше была странная для меня ситуация, я стала ему предлагать варианты, как их потратить, он стал играть из себя уже тогда финансовую жертву. То есть, соглашался и потом упрекал. В те годы я не знала, что не нужно было соглашаться на такие его игры. Проще и спокойнее было отдать ему его деньги, хоть он и не хотел тогда их забирать. Вернуть ему его финансовую ответственность за его заработанные деньги.
На подсознании я чувствовала во всей этой истории невидимое присутствие его матери, ее ошибки в воспитании и ее манипуляции.
Я позже поняла, что у меня он прятал деньги от матери. Я не знала, почему он это делал. Сейчас мне откликается гипотеза, что из-за пьянства его родителей и воровского настроя его матери. У нее отсутствовало здоровое отношение к деньгам.
Из-за этого незримого присутствия его матери в наших отношениях я чувствовала ещё, что из-за прожитого им опыта отношений с ней, он принял странное решение не давать денег и мне. Также, мне это было обидно, я не хотела нести наказание за пьянство матери и за её небрежное отношение к деньгам.
По отношению к себе я почувствовала какой-то финансовый заговор - муж решил как будто, что женится на мне, но накажет тем, что сам не будет меня обеспечивать деньгами. Да и с годами уход за спивающимися родителями-алкоголиками стал съедать все его силы.
Чтобы сохранить брак с мужем, я решила иметь такую зарплату, такой доход, которых хватило бы за двоих. По факту, я влезла в кредитную карту, которая хорошо отражала подход мужа к финансовому обеспечению семьи.
С одной стороны, муж как будто был удовлетворен местью, я была как будто по заслугам унижена им. Но с годами ему все тяжелее становилось скрывать свой гнев и ярость, хотя, вероятно, его гордыня диктовала ему какая он "звезда".
Здесь я чувствовала влияние его матери. Но только недавно я стала подозревать, что в его отношениях с родителями в лучшем случае он видел их любовь к пьянству.
Не имея возможности заставить работать на земле в деревне пьющих родителей, он хватался за остатки их здоровых личностей и использовал их идею возрождения крестьянского хозяйства, работая, по факту сам, а лавры отдавая им.
Пользуясь моей некомпетентностью в сельском хозяйстве и тем, что муж отстранил меня от поездок к ним, я потеряла связь с реальностью.
Я наивно верила, сидя в своем кабинете за компьютером, что , конечно, свекровь сажает картошку, собирает ее урожай и великодушно даёт мне, правда, с непонятной мне агрессией. Потому что, по факту, это я должна была давать ей немного картошки, а остальное забирать себе совершенно заслуженно, всю работу делал муж, а я поддерживала его и семью с тыла.
Ту часть работы, которую делала свекровь я бы назвала больше как надзиратель и рэкитер. Просто, я была уверена, что муж ездит к родителям из любви, а оказалось, они взаимно презирали друг друга, так как в их отношениях было очень много несправедливости и беззакония.
Когда я начала распознавать их деструктивные модели поведения, я стала постепенно отдаляться от них и почувствовала ресурс распрощаться с мужем, не оказывающим никакого сопротивления родителям и обманывающим меня.
Я стала говорить об этом в группе поддержки для созависимых, и стала получать внутренние опоры, духовные ориентиры и улучшение своего душевного состояния.