1
Подождем, пока набродится,
Нагуляется пока
Чёрно - белая уродица –
Грязношерстные бока.
Её сумрачные мелочи,
Птичий квакающий гвалт,
Её веточек да клеточек
Исковерканный асфальт,
Декорациями скверными
Да прогорклым молоком
Современно ли, манерно ли
Перемешаны кругом.
Забрела она безвизово
В город ряженый, чумной,
Визажистами облизанный
И засиженный шпаной,
И сиротствует неузнана
( Нам ли, хворым, узнавать ) ,
Где контейнерная музыка
И собачья благодать.
Подождем...
Она опомнится,
Наревётся без причин...
Не затем и шла в любовницы,
Чтобы мыкаться в ночи
И от взгляда новогоднего
Прятать голые поля,
Да сияние
Исподнего
Пред-Господнего белья.
2
И в тревожном загустении
Предзакатовых окон,
И в сусальном запустении
Подступающих времен
Мы находим знаки вещие...
И пытаемся понять,
Как на паузы и трещинки
Можно целое разъять.
Чтобы в новой невесомости,
Также – нехотя и вскользь –
Трансплутоновые новости
Обсуждал вечерний гость.
И фарфоровые чашечки
Подбирали аромат;
И пузатый медно важничал
Причиндалами наград;
А хозяюшка кисейная –
Ни жива и ни мертва –
Откликалась бы рассеянно
На шутейные слова;
А хозяин – пил да хвастался
Барышами и мошной...
И на привязи барахтался
Шестикрыл сторожевой.
То ли мы еще накликаем!
Так ли выпестуем жизнь.
Космополисными бликами
Мы как дети обожглись.
Дурака валяли вскладчину,
Дурням верили всерьез,
Нагулялись, наартачились
Да намыкались поврозь.
Сколько наврано и нажито –
Не повымести и впрок!..
Да еще январской пажити
Марсианский холодок.