Милее, всё же, детский смех,
Чем век безудержных утех
На удилАх свободы мнимой,
Держащей волю крепче всех
Привычкой еле ощутимой.
Свободный каждый, словно мим,
Как призрак, что едва лишь зрим,
Чего-то миру в очи тычет,
Про то, как мир играет с ним,
А он бессонно смысла ищет,
Но так, увы, и не найдёт.
Он тще в стекло ладонью бьёт:
За ним всё та ж немая толща —
Живых и правды вечный гнёт,
На что мимист фатально ропщет,
Во драме скрябая свой грим,
Играя грусти горький гимн
Среди невидимых помех.
Милее всё ж, к себе, к своим,
Нырять, как в море, в детский смех.