На подоконнике, среди гераней,
Средь орхидей и ароматных роз,
Пугая всех уродливостью граней,
Колючий кактус одиноко рос.
Его соседки весело болтали,
И не сказать, что были все глупы,
На кактус лишь презрительно кивали,
Боялись уколоться о шипы.
В ту пору за окном зима царила
И как велось за много-много лет,
Наряды в кружевах и стразах шила,
Красавиц-дочек выводила в свет.
Две старшие звались Пурга и Вьюга,
Красавицы! Но только очень злы
На всех, на всё и даже друг на друга,
Характеры уж были таковы.
Всегда вокруг них много кавалеров:
Гуляки-ветры, вихри и буран,
От юнкеров до старших офицеров,
И сам Мороз - повеса и смутьян.
Зима, порою, дочерей ругала,
Но всё-таки любила. Как же? - Мать!
К тому же, как уже я говорила,
Красивы! Мастерицы танцевать!
Дочь младшая была совсем другая,
Прекрасна, молчалива и нежна.
Метелицей звалась.И мать, вздыхая,
Шептала вслед: Храни тебя судьба!
Метелица гуляла по опушкам,
И в городе кружилась средь домов.
Белила крыши, купола церквушкам,
Да шапки детям и носы котов.
Всегда одна. Легка и грациозна.
Глаза, как небо, белая коса,
То с лёгкою улыбкой, то серьёзна,
Снежинками усыпана фата
Сверкала кисея её нарядов,
Под солнечным лучом звезда в венце.
И вот однажды..., задержавшись взглядом,
Она застыла на одном крыльце.
Средь грустных роз и орхидей подвядших,
Там кактус цвёл невиданной красы,
Хрустальностью и музыкой звучащей
К Метелице тянулись лепестки.
И удивлённая, она к стеклу прильнула,
Снежинками играя, чуть дыша,
Непостижимо как, но в ней проснулась
Влюблённая и нежная душа.
Стоял февраль, серебряный и странный,
И каждый день костёр любви пылал.
Из глубины причудливости граней
Цветок прекрасный кактус распускал.
Но время шло, и вновь весна настала,
А вместо снега хлынули дожди,
Метелица уже не прилетала,
Посланец-ветер прошептал: - Ты жди!
Мир встрепенулся солнышком залитый,
И розы снова начинали бал.
В углу, на подоконнике, забытый,
Угрюмый кактус терпеливо ЖДАЛ...