тихо горит простыня,
сахар становится подозрительно острым,
я всего лишь хотел увидеть тебя,
а не прибывать в мнимой болезни.
неясно колыхает закат,
солнце не светит так ярко,
красота россии перестала удивлять,
поражает в тюрьме лет пять
за то, из-за чего сидели на пожизненном.
или на героине на табуретке
на кухне, где давно стало нормальным
употреблять, а уже не потреба, блять,
быть не безжизненным.
чахнет гречка в стакане,
почему в стакане,
или это вообще не гречка ?
в россии все по классике,
в россии цитируют ницше,
но ниже уже некуда падать,
когда спасаются лишь алкоголем быстро.
а впрочем, это способ -
не видно дворцов, не видно закатов,
зато ты всегда готов
безмолвно и мирно плакать.
тут нет живописных просторов
зато сжимается простор души,
не осталось места правде,
но уже нет места лжи.
есть факты их диктуют .. кто-то,
давно уже не помнят эти кто-то,
к чему приводит монархическая страсть.
открывается огромная пасть,
куда нам всем суждено пасть
к богу не придет никто.
бог - самая высокая масть,
но у нас не карты.