Прочный поребрик, сутулые лавки,
Рай узкогрудый рыдает и стонет,
Мост над рекой серебристой булавкой
В море зелёном почти что не тонет.
Нет никого, мелкой рябью осины,
Странно колотится сердце землицы,
Под изумрудной, живой парусиной
Чертят беззвучно вселенную птицы.
Чухонка-речка обмякла, застыла,
Шеей зобастой прижавшись к кусточкам,
Прочный поребрик, но бомба разбила
Остров Крестовский на ломти-кусочки.
Ветер бездарный сметает пылинки
В Завтра больное, забыв о реальном,
Господи, люди, тут две половинки,
Пол мужика и пол бабы в брутальном...
Взрыв прогремел, всё отчетливо ясно,
Стриженный бобриком будет лохматым,
Пол женской плоти на искренне красном,
Пол мужичка стало в боли крылатым.
Тянет прохладой от лютых травинок,
Ужас ударил в кленовые зубы,
Умерли все, уцелел только снимок
Крошки безглазой, болезненной Любы.
Вроде был парк, речка Чухонка плыла,
В рай непонятный в долине парковки,
Грудью кормила Вселенная Сына,
Вила весна из влюблённых верёвки.
Взрыв прогремел, уцелели заборы,
Лавки-трибуны, подушки в колясках,
Прочный поребрик, гранитные шторы,
Наглых чертей пресловутые пляски.
Пол мужика и пол бабы, как в сказке,
Где одним целым становится пара,
В алой траве там анютины глазки
Смотрят влюблённо в останки Икара.
Вроде был парк, Петроградские стены,
Нервно согнувшись смеялась девица,
Нет никого, только Ужас нетленный
В клювике серой, обугленной Птицы...