Шел я по улице незнакомой,
Про страны, жирафа, тропический рай
Я вспоминал стихи Гумилева
И на меня налетел трамвай.
Если бы в Питере было дело
Все было иначе бы для меня.
Но вот пострадало тщедушное тело
При дьявольском свете московского дня.
В этот раз транспорт не стал порталом,
Моя голова при свете луны
Сегодня во время всеночного бала
Стала посудою для Сатаны.