Всё, устал.
В ногах нет прыти.
Дожились – хоть свет туши…
Бабка: «Чуни мой в корыте,
Грязь-то в сени не ташши».
Вон она – седа, кудлата,
А морщины – глубоко.
Да, любил её когда-то.
А теперь что? Ничего.
Бабка: «Полечилась грелкой».
«Отлегло?»
«Да так, чуток».
Выходила замуж целкой,
Прям, несорванный цветок.
А потом… бывало, всяко.
Всё ушло, остался прах.
Помню, был «амурчик» Яков,
И засосы на грудях.
Что затем?
Перебесилась.
Всё осталось в прошлом, там.
Жизнь, как шуба, износилась.
Жалко? Ну её к шутам.
Знал всегда – не много стою,
Знал, что много не смогу.
Раком встал и чуни мою.
«Наварила что?»
«Рагу».
Дождик. Грязь.
А завтра – сухо.
Прошлое – на дне души.
Сядем есть – старик, старуха.
Дожились – хоть свет туши…