Действительно, как странно и смешно
Сложилась жизнь – событий вереница.
Он усмирен ударами давно,
Ему давно иное уж не снится.
Как тихо все, как чинно и пристойно.
Регламент серых суток-близнецов
Диктует каждый шаг, и он спокойно
Все обрастает паутиной слов.
Нет для протеста ни огня, ни сил,
Для жизни нет ни радости, ни страсти,
Он даже мозг дремотой усыпил
И пробудиться не в его уж власти.
Когда при нем напыщенно и дерзко
Витийствуют о пламенной любви,
Не издает ни шороха, ни всплеска
Заросший тиной пруд в его крови,
И лишь в глазах его мелькнет смешок
И он посмотрит как мудрец столетний:
Влюбленных нет, есть жертва и игрок,
А остальное – домыслы и сплетни.
И, что всего страннее, он не может,
Себя за тот смешок не осудить,
И смех глумливый сердцу не поможет
То, что он смутно помнит, – позабыть.
Тогда на все опять махнет рукой
И отойдет в тот угол, где потише.
Паук неядовитый и пустой
За паутиной притаится в нише.
Подумать только – сколько жил на свете
И сколько видел, мыслил, постигал
И что ж? Теперь его мудрее дети –
Они хватают, он же все искал…
И он идет, потерянный в себе,
Жонглируя красивыми словами
О смысле, о мечте и о судьбе
Смешной паяц с погасшими глазами
Идет путем, в котором нет развилок,
Идет дорогой горестно-прямой,
Притворно грустен и притворно пылок
И тащит на плечах багаж пустой…