Проснулся город... грязный и сырой.
Безликой тенью люди вереницей —
неведомо куда... Желтушной хной
расписаны трамваи... Солнце спицей
вязальною взрыхляет облака,
но нет тепла ни в сердце, ни в проулках.
Притворное веселье в кабаках,
где чья-то жизнь раздавленным окурком.
Как будто бы обещана весна –
закончилось звериное зимовье.
Бездомный кормит пирожками пса,
делясь не снедью – искренней любовью.
В глазах у пса доверие растёт,
он лижет старику с признаньем руки.
Он так устал от зимних непогод,
бездомного метанья по округе.
Пёс любит угощенья с требухой —
старик всегда поделится последним.
Неважно что немыт и что бухой,
быть человеком – вот его наследье.
Прохожие презренно взгляд косят.
Так часто смотрят на больных заразных.
Начинка многих – злость. Приправой — яд.
Вместо лица — брезгливая гримаса.
Старик угрюм. Он в прошлом музыкант.
Но, покалечив в одночасье руки,
пропил и дом, и дар небес – талант.
Он кормит пса — на этом все заслуги.
Не странно ли – искусство просто бег
по кругу... Да, пылится где-то скрипка.
Но наш талант извечный — человек,
пусть даже с невеселою улыбкой.
Распахнут грязный допотопный плащ,
прижался пёс, теперь он не скитальцем.
Да и старик отныне не пропащ —
собачий мокрый лоб ласкают пальцы.