В машине время чуточку быстрей,
а вот пешком - всё тянется и длится,
как будто бреет старый брадобрей
одни и те же мартовские лица.
Тем более, ты сам не за рулём,
тебя везёт водитель помоложе -
знакомец твой. Болтаем, воду льём -
ты больше о семье, а он о ложе,
в котором он любил, и не одну.
Болтун, и не краснеет, привирая.
А время водит ложечкой по дну
придуманного мартовского рая,
в котором был у юноши роман,
теперь другой... Ты слушаешь, кивая,
ты знаешь всё, ты был когда-то рьян.
По юности ошибка роковая -
спешить куда-то - вызовешь такси,
а мог бы и пешком, чтоб длилось дольше
всё то, о чём сегодня не проси -
несносный март, апрель, хлопки в ладоши.
Весна, весна, водитель молодой
глядит вокруг, чуть шею не ломая,
считая все романы ерундой,
надеясь на ещё один до мая.
Приехали, плачу по всем счетам,
я здесь увижу лучшую из женщин,
из тех, кого люблю ещё, а там
хоть ад, хоть рай, который не обещан.
Водила любопытен, и рука
в замке не повернула ключ, и даже
он думает - ей больше сорока,
недурственна, но можно ехать дальше
в апрель, там длинноногих пруд пруди,
а эта... Хороша. Какого чёрта
глядишь - и что-то ёкает в груди,
в ней что-то есть, конечно, есть в ней что-то.
Смотрю, всё понимаю, сам такой -
когда-то всех любил напропалую...
До этой вот, апрельской, колдовской,
чьи губы беспокойные целую,
чьи волосы щекочут и манят...
Что, нравится? В апреле не до шуток.
Из мартовского рая прямо в ад,
а между - лишь короткий промежуток.
Поэтому, хоть сед и неказист,
листаю дни - набор апрельских чёток.
Ну, что ты шепчешь, юноша-таксист?
Он жмёт на газ и говорит - ничо так...