Можно сказать, волей случая довелось мне отдыхать в Доме творчества писателей «Комарово» в посёлке с таким названием вблизи Финского залива.
Было это, примерно, в 2000 году, тогда Дом ещё действительно был тихим, наверное, укромным местом. Как отметил в дневнике писатель Даниил Гранин, который регулярно отдыхал на этой даче: «Там царил определенный дух, не только отдыхали, но и много работали. Даже балтийский воздух как-то помогал». Я жил в отдельной комнате с видом на старый яблоневый сад. Яблок, уже созревших, висело много, никого, как мне казалось, они не интересовали.
Публики, отдыхающих, может и творивших что-нибудь было мало. Я не творил, да и слово «творчество» литературное ко мне не клеилось, и слонялся по саду, ходил на залив, гонял одиноко шары в биллиардной и наблюдал за одинокими, молчаливыми «соратниками».
Не помню-как, во время прогулки завязался у меня разговор с очень лохматым и бородатым дядькой, моего примерно возраста. Он стал рассказывать о писателе Крапивине, который интересен своим романтическим мировоззрением, я о нём ничего не знал тогда. Бородач представился: Борис Кривулин, пишу разное, больше стихи. Я люблю, говорю, стихи, что-то вспомнил из Ахматовой.
Борис оживился, сказал, что встречался с Анной Андреевной, а сам как-то удостоился премии им. Андрея Белого. Мне захотелось оказаться как бы среди своих и потому прочитал когда-то написанное о собачьей встрече:
Дог и колли
Она была чистая колли,
А он – полукровный дог.
Её лишь пустили на волю,
А он от прогулки продрог.
Хозяин собаку, лаская,
Резвился, ещё не остыв.
Хозяйка его молодая
Зевала, про пса позабыв.
Он всё уж давно исследовал,
Пометил как будто всё,
Но люди связались беседою
Про шерсть его и её.
Играть ей хотелось неистово,
Ко всем приставать, тормоша.
За ней он следил с любопытством
И думал: как хороша!
Он знал, за попытку к близости
Осудят, стегнут, например,
Но лапу приветливо выставил, -
Он всё-таки был кавалер.
Она этот жест оценила,
Стремительно подошла,
Она кобелей любила
И любопытной была.
По запаху – вроде добрый,
По морде – серьёзный зверь.
Катись он хозяйский гонор –
Давай поиграем теперь.
Свобода взметнулась, играя,
Бушует под шерстью кровь.
В пределах собачьего рая
Игра – это тоже любовь.
Он прыгал за ней упруго,
Лаская, кусал плечо.
Казалось, что лучшей подруги
Он не встречал ещё.
И ей так приятна встреча,
Лай колли звенит струной.
Но радость не может быть вечной –
Люди идут домой.
Обрушил всё разом окрик
И, выполняя приказ,
Пёс тащится мрачно к дому,
Не поднимая глаз.
Тоскует о чём-то колли
И дог грустит вдалеке.
Она на узорном коврике,
А он в своём уголке.
Кривулин тогда, помолчав, сказал: «Неплохо, о собаках получилось, Вы их любите. Пишите». Я тогда от сильной привязанности к собакам отказался, вроде как к
кошкам неравнодушен, - посмеялись. Больше нам поговорить не пришлось,
а в 2001-м его не стало.
После побывки в Доме творчества, я чаще стал бывать в Комарово, гулял возле дач великих литераторов заходил на кладбище, где многие и упокоились. Вот в 2017-м посетил Даниила Гранина, хороший был писатель и общественный деятель, кто теперь помнит. А я долго был под впечатлением его романа «Зубр» о судьбе биолога Тимофеева-Ресовского, пьесы и фильма «Иду на грозу».
Теперь об этих людях вспоминаю с благодарностью!