Дрожа всем телом в море трупов
О холоде конвойного рассвета
Неласковое солнце греет скупо,
Грустила бледная комета.
В его главе священного завета
Горчит ментолом сигарета
Так дерзко и так глупо,
Она ушла не дав ответа .
Цеплялось за неясности уступов,
Воображение поэта
Все книги пролистав сугубо
Он стал заложником сюжета.
Сорвав с себя печать запрета
Ругал он луч сухого света
И затухала сигарета
Отравленная неоном цвета.
В унылых рощах гаснет лето
Общественного туалета
Где озеро большая миска супа
В нем иллюзорность цедит капельками света
В подкорке полого поэта
Всплывут вопросы без ответа.