Старинную сказку поведаем, братья,
Под пение лютни и шёпот пурги.
И пусть от начала не скрипнут палатья,
И струны звенят тонким плачем легки.
Шёл, взором души своей тайны пронзая,
Лесною тропою зимою гусляр.
Спал сказочный лес тишиной осеняя:
Береза- девица, дуб крепок и стар.
Искрился брилиантом снег алой зарею,
И ветер холодный не выл, что буян.
Чуть вея, гулял он лесною тропою.
И грозно на ели ворчал мудрый вран.
Вина нет во фляге на поясе ветхом,
И золота звона не слышно в суме.
Немало таких на свете сем бренном.
О всяком ли память на этой земле?
Шёл днём он и ночью- алело, темнело.
В трактире попутчика встретил себе.
В пути от мороза лицо уж немело.
Уставшие оба в безлюдье, во мгле.
Попутчик попался младой и задорный,
О жизни распрашивал он гусляра,
Но тот лишь молчал в думы всё погруженный,
Лишь изредка струн трепетала игра.
Но в граде на площади, гусли оставив,
Вступился за деву пред стражею он.
И скинув тулуп, резко плечи расправив,
Он выхватил меч, дланью солнца калён.
Старинную сказку прервём ныне, братья,
И лютня всплакнёт в колыбельной пурги.
Лишь в танце огня очертания стати,
И эхом булатным столкнутся клинки.