"Слава вам, идущие обедать миллионы!
И уже успевшие наесться тысячи!
Выдумавшие каши, бифштексы, бульоны
и тысячи блюдищ всякой пищи.
Если ударами ядр
тысячи Реймсов разбить удалось бы -
по - прежнему будут ножки у пулярд,
и дышать по - прежнему будет ростбиф!
Желудок в панаме! Тебя ль заразят
величием смерти для новой эры?
Желудку ничем болеть нельзя,
кроме аппендицита и холеры!
Пусть в сале совсем потонут зрачки -
всё равно их зря отец твой выделал;
на слепую кишку хоть надень очки,
кишка всё равно б ничего не видела.
Ты так не хуже! Наоборот,
если б рот один, без глаз, без затылка -
сразу могла бы поместиться в рот
целая фаршированная тыква.
Лежи спокойно, безглазый, безухий,
с куском пирога в руке,
а дети твои у тебя на брюхе
будут играть в крокет.
Спи, не тревожась картиной крови
и тем, что пожаром мир опоясан, -
молоком богаты силы коровьи,
и безмерно богатство бычьего мяса.
Если взрежется последняя шея бычья,
и злак последний с камня серого,
ты, верный раб твоего обычая,
из звёзд сфабрикуешь консервы.
А если умрёшь от котлет и бульонов,
на памятнике прикажем высечь:
"Из стольких - то и стольких - то котлет миллионов -
твоих четыреста тысяч."
(1915 год)