О чём мечтал размашисто – распалось,
обуглилось, осыпалось золой...
Осталось слово мне и, может, жалость
к людской душе, измученной и злой.
А что ещё осталось? – Непременно
истории о наших праотцах,
воспоминанья о старинных стенах,
колоннах, балюстрадах, изразцах.
И подошедши к герценскому дому,
осматривая стены со двора,
подумаю: ведь жили ж по-другому,
во что-то веря, кроме серебра.
Хотя всё было то же, те же страсти
и те же добродетель и порок, –
и Герцен не укрылся от напасти,
и личных драм, конечно, не избёг,
как, впрочем, все мы где-то не избегли
высоких чувств и вымученных драм. –
И мысли разлетаются, как кегли
разбитые, по разным сторонам.
Всё истлевает: старые пластинки,
наряды кукол, человечий взгляд, –
и лишь золы аспидные крупинки
куда-то в небо по́ ветру летят...
2024