Ах, сохраниться тоже не могли
цари, как вещи, в этой жизни краткой,
как перстни драгоценные с печаткой,
вдавив себя в живую плоть земли.
Неужто не нашлось тебе защиты
ты, сердца верная печать,
и кончился ты, жар моей ланиты?
Кто мог бы вновь тебя зачать,
великолепным семенем блеснув?
Убил тебя чужой, когда подмоги
не оказал в смертельной схватке свой,
не откликавшийся на зов тревоги,
и как скулит подранок из берлоги,
я поднимаю скорбный вой.
Как больно мне, как вдруг мне стало худо!
Ты вырван у меня, как волосок
под мышкой или, может быть оттуда,
где дразнит женщину исток.
Дарован был ты смутному извитью
моих страстей. Что делать, не пойму.
В моём клубке ты был главнейшей нитью
и недоступен зренью моему.