Забыл свой рабочий стол на неделю,
В литургическом сне
Я каюсь, но мне не верят, для них как открытая дверь.
С погонялом доисторическим, морской стервятник
В мусорном пережитке его гонят в обезьяник.
Не кучка рваных бумажек,меня не двое я один
Цепляются чайки за обрывки молитв впереди
Поздний чёрнорабочий с лицом похожим на тмин.
Клин вышибают клином,паразитов гонят внутри.
Я украл по кусочкам личность
Помоги мне божья милость
Оттыщи в этом мире мне истинну и мою невинность.
Забытая временем или украденная им же
Зыбучие пески на перекладинах всё ниже
И давятся жизни, образами женщин и книжек
Порадуйся джимми за воскресеньем стоит гибель.
Гебельс в объятиях Славоя Жижек
31 минута в иностранной полиции
И номерок даже не близко
В этой позиции каждый почуствет себя униженным.
С каждым годом всё сложнее найти место где приютится.
Всюду обиженные лица, строят свою империю в моей провинции.
Из кожуры банана, окурков и кусочков пиццы.
Я лишь птица морская.
Убиты мои принципы, они в дрезбеги рассыпались на падаль и рыбьи единицы
Исчесления мимо такта, стоп и рифмы
И панчи, зашифрованное жилье шифром Фибоначчи.
Растлениния разума, как от Набокова написанные строчки
Вселенная палуба, на ней чайки поют запятыми и точками.
Кроме автора никто не видит в тексте примочки
Все видят заморочки и только.
Лётные выражения и конфеты напоминают
Высоту и глубину полёта
Пол лета закрыты ключём на замочек
Замочен водой и замучал размытый очерк
Мусора или рыбы под натяжением моря
Я думал я похож на Бодлера
Открестившись от Броцкого
Но мой Альбатрос это - чайка
На моём Натюрморте лишь воздух.