Раньше жили – не боялись воров,
На дверях не вешали замков.
Не было калиток и заборов,
Злобных и нахальных мужиков.
В три окна – у дома палисадник,
Где разбит был маленький цветник.
У межи стоял дуб, как урядник,
На ветру скрипел, словно старик.
Прямо за дорогой – сразу поле,
А за огородом – сад и луг.
Вот где, помню, было нам раздолье,
До сих пор захватывает дух.
Душа не томилась в загородках,
А с утра резвилась на лугу.
Волюшки, хлебнув до подбородка,
То в траве валялась, то в стогу.
Воля от зари и до заката
И простор до самой темноты.
И манили, дали нас куда-то,
Забавляли детские мечты.
До сих пор мне снится синь просторов
И любимой имя на песке.
Не было калиток и заборов
И душа была не на замке.
То за горизонт умчит, играя,
То глядит с Ожогинской горы…
Лишь свобода – без конца и края…
Болью по душе дни той поры.
Только жаль, у детства век короткий
И всё чаще донимает страх, -
Ведь душа не только в загородках, -
Как в темнице, в четырёх стенах.
А простор Олымский только снится
И туман, как вата, на реке…
Вот тебе журавль и синица –
То, чего хотел – всё в кулаке.
Иногда хлебнёшь, не воли – водки,
А душа, как бешеный бизон…
Лучше я сидел бы в загородке
И смотрел с горы на горизонт.