Сегодня пасмурно. Тонкие полосы солнечных лучей светло-жёлтого цвета безуспешно пробиваются сквозь плотные серые облака, но эти попытки ничего не меняют. День по-прежнему пасмурный.
Был ли он таким вчера? Я не помню.
Плетусь по полу, задаваясь вопросом, почему здесь бледно-зелёный линолеум. Я практически уверен, что отдаю предпочтение цвету листвы. Смотрю и замечаю, что мои некогда белые тапочки теперь серого цвета, и снова задаюсь вопросом: сколько я их носил. Постиранное бельё аккуратно сложено в корзине, что стоит на стуле, хотя я не могу вспомнить, когда в последний раз устраивал стирку, однако мне по душе, что с этим покончено. Я сложил одежду, стараясь её не помять.
Носки убрал в первую очередь. Серые, чёрные, коричневые, синие – все они, аккуратно свёрнутые, теперь выглядывают из верхнего ящика моего комода. Затем чистые белые боксёры отправляются туда же, я кладу их на остававшееся рядом с носками место. Убедившись, что всё на своих местах, быстро закрываю ящик, готовясь разложить остальные вещи. Но он едет слишком быстро, и я не успеваю убрать большой палец, его зажимает.
- Твою мать! - вскрикиваю я, не имея ни малейшей возможности помочь себе.
Мой крик эхом отдаётся в пустой комнате, но никого нет, его могу слышать только я.
Открываю ящик и вытаскиваю палец. Засовываю его в рот и чувствую привкус крови. Ощущаю, как яростно она пульсирует, напоминая мне тем самым, что, несмотря на серый мир вокруг меня, я всё ещё здесь.
Я всё ещё жив.
Иногда мне нужно напоминать об этом... иначе я забываю.
Кровь практически останавливается, а я вспоминаю, что меня всё ещё ждёт постиранное бельё, и начинаю аккуратно убирать майки. Потом вешаю рубашки на пуговицах и несколько брюк – моя корзина пуста, и я отшвыриваю её подальше, в уборную. Бросаю взгляд на часы и понимаю, что у меня ещё есть время до выхода, поэтому расслабляюсь в мягком кресле.
На столике рядом со мной лежит журнал, включена лампа... я начинаю листать: любопытно, почему все статьи о летних солнечных забавах? Смотрю на улицу снова, уверяясь, что сейчас далеко не лето, переворачиваю журнал и смотрю дату публикации: июнь, 2012.
Мой взгляд перемещается на надкроватный календарь, который напоминает мне, что на самом деле сейчас октябрь 2013 года. Хмурюсь, несколько смущённый, что у меня валяются старые журналы, но продолжаю читать. Проходит время, и я чувствую нарастающий голод. Взгляд на часы - кажется, самое время двинутся в путь. Наклонившись, сменяю грязные тапочки на какие-то коричневые ботинки на шнуровке с резиновой подошвой, которая на вид весьма прочна. Останавливаю выбор на шерстяном свитере кремового цвета – холодно – дуб красноватого оттенка за окном тихо дрожит на ветру.
Подхожу к двери, уже намереваясь выйти, и, пользуясь моментом, вспоминаю, не забыл ли чего – на ум ничего не приходит. Ярко-красный блокнот на спирали лежит прямо рядом с дверью. Смотрю на него, забираю ключи, лежащие рядом с ним, прежде чем решаю, что неплохой идеей было бы взять и его с собой. В закрученной спирали расположилась ручка – прижимаю вещи поближе к груди и покидаю насиженное место.
Коридор пуст, одинокое эхо моих ботинок, отражающееся от пола, лишь подтверждает эту мысль. Когда дохожу до входной двери, приятная женщина улыбается, ласково на меня глядя.
- Утро доброе, мистер Русик, - говорит она, отодвигаясь, чтобы дать мне возможность пройти.
- Доброе, - бормочу в ответ, не до конца уверенный, что знаю её.
Это - один из побочных эффектов проживания в людном месте. Множество лиц мелькает поблизости, но немногие обращают на меня внимание. Остальные, кажется, сливаются в общую массу, не производя должного впечатления. Я просто улыбаюсь, киваю и поспешно прохожу дальше.
Чистый воздух окутывает меня сразу, а непреодолимый запах моющих средств, который витает внутри здания, рассеивается на ветру, быстро сменяясь запахами свежескошенной травы и сожженных листьев. Я глубоко вдыхаю и позволяю успокаивающим ароматам окутать меня, прежде чем отправлюсь дальше. Одна нога впереди другой, и скоро я оказываюсь перед зданием кафе. Я не особо концентрируюсь на этом, но что-то во мне говорит об уюте и радушие, которые царят в этом заведении.
Наружная облицовка – красный кирпич с ярко-жёлтой дверью. Захожу внутрь, и меня тут же окутывает знакомый запах горького кофе и приторно сладких пирожных. У меня едва не текут слюнки, поскольку я утопаю в разнообразии булочек и слоеных пирожных, выложенных на витрине. У кассы небольшая очередь, поэтому я встаю и рассматриваю, что же выбрать. Выбор нелёгок, и я, ожидая, когда очередь дойдёт до меня, решаю, какой из любимых напитков предпочесть.
Замечаю, как усталая женщина беседует с посетителем, что стоит за стойкой перед ней. Она выглядит опечаленной и подавленной, будто бы весь мир лёг на её плечи.
Кроме этого, она выглядит невероятно знакомой.
Её лицо нахмурено, но она терпеливо объясняет клиенту, что нет никакой возможности сделать датский сыр для вегетарианцев растительным. Хочется смеяться над этим забавным диалогом, но больно смотреть на её застывшее лицо. Ну не может быть, что она так расстроена из-за пресловутого датского сыра. Я не могу оторвать от неё взгляда, очевидно, она чувствует это, потому что внезапно поворачивает голову и смотрит прямо на меня.
Я одариваю её застенчивой улыбкой, смущённый тем, что меня поймали за подглядыванием, и отвожу взгляд. Ожидая своей очереди, я надеюсь, что она всё ещё будет там и обслужит меня.
Когда-нибудь ты вновь поднимешься с колен,
Когда-нибудь ты вновь увидишь солнце,
Когда-нибудь вот так же как сейчас,
Ты будешь весь в крови и пепле.
Когда-нибудь опять пустыни жаркий холод
Согреет твою душу, охладит их тлен.
Когда-нибудь Она опять заплачет
И призовёт, и ты придёшь.
Когда-нибудь опять с любовью глядя,
Ты будешь собирать губами Её слёзы,
Когда-нибудь...
Когда опять будешь жива и вспомнишь...