***

 Невский берег за дворцами. Русло сплошь покрыто льдами.
Профиль сфинксов раздвоенный, чья усмешка холод их
Увеличивает вдвое, ровно вдвое под Крестами,
И свинцовые полотна рвутся в ветрах ледяных.

Лики львов, горгон, грифонов стерегут меж бастионов
Усмиренную стихию в летаргии зимних снов.
Глаз слезится, пораженный острым жалом скорпиона
Петропавловского склепа за аркадами мостов.

Время здесь окаменело и в гранит Неву одело.
Вижу масс раскрепощенность на оков тех рубеже.
Люди пьяны грозной ширью, тяжкой мощью без предела,
Ощутив росток приволья в жизнерадостной душе.

Вдруг я понял: здесь я странник.Деревенский вспомнил садик,
И тоска легла на сердце, в общем, больше ничего.
Надо мной, оторопелым, на Сенатской-Медный всадник,
Я пред ним-как тот Евгений под копытами его.

Может быть, как персть пространства, где десница государства
Простирает длань стальную в непроглядные века,
Буду втоптан я в брусчатку в дни стихийного бунтарства,
Если ярость наводненья потеряет берега.

Где живой воды напиться и спасения добиться,
Примирив напор стихии и суровый камня гнет.
Он не мертв, но чуток к звуку. Если в звуке отразится,
То, быть может, как прививка, ум от хаоса спасет,