Ироническая мистика
– Пока мне это дело нравится, – пробурчала Алёна, плавно двигаясь за санитарами, и зашипела, когда тележка ударилась о косяк двери:
– Аккуратней, уроды, новых синяков мне только не хватало…
Молоденький санитар вздрогнул и торопливо закрутил головой, оглядываясь по сторонам. Алёна рассмеялась и дунула ему в лицо. Санитары прибавили шагу, тележка споро выкатилась в длинный больничный коридор.
В операционной гасли лампы, пожилой хирург уже ушёл, Алёне стало скучно.
– А слетаю-ка я домой, – подумала она и рванула через этажи. Покружившись над городом и узрев знакомые ориентиры, Алёна пробралась сквозь крышу, немного попетляла по пыльному чердаку и, прикинув точку входа, тихо скользнула вдоль фановой трубы.
– Глянь-ка, кран всё так же капает, – Алёна машинально протянула руку к вентилю. Рука прошла насквозь, Алёна выругалась и огорчённо поморщилась: мгновенно созревший план поиграть во всемирный потоп и поставить на уши вредного соседа внизу и квартирную хозяйку, так же мгновенно потерпел крах. – Не учла… Ну и фик с вами, золотые рыбки, и без меня поплаваете…
Неудачная попытка полтергейста Алёну отнюдь не разочаровала. Подчиняясь любопытству, она всунула голову в холодильник и придирчиво проинспектировала залежи белков, жиров и углеводов. Из белков и жиров в наличии была лишь мифическая суицидница-мышь, а из углеводов – пиво. Алёна вздохнула: день и ночь выдались нервными, до одури хотелось напиться. Она присела на подоконник и задумалась. Пиво манило, фантомно подтрясывало от наркоза, хотелось спать.
– А не слетать ли мне на Бали? – пробормотала Алёна и разлилась по подоконнику, греясь в лучах наступающего рассвета… Греясь и грезя о жёлтом пляже…
…
Проснулась Алёна от холода и ощущения движения. Ощущение не подвело: потоком холодного воздуха Алёну несло по тёмному тоннелю, монотонно-тоскливый гул пронизывал всё её существо.
– Так, а где свет? Где тот свет, ангелы, встречающие предки и остальное, а? Неужели наврали? – Алёна растерянно замотала головой. Вдали появилась светлая точка. Девушка радостно взвизгнула и рванулась к ней. Рванулась и вывалилась из вентканала в небольшое ярко освещённое помещение. Не успев затормозить, пролетела сквозь металлическую тумбочку и впечаталась в лежащее на столе тело.
– Ё-моё, это же моё!
Тело было одето и уже тщательно накрашено. Легкий естественный тон сиял на юном лице, нежный румянец скрыл синяк на скуле, оставшийся после автокатастрофы… Накладные ресницы легли крыльями уставшей бабочки, волосы, отмытые от крови, разметались по простыне…
Алёна вздохнула и восхищённо присвистнула:
– Я, оказывается, красавица!
Оглядываясь, она двинулась вокруг стола, и налетела на незаметную женщину, корпевшую над телом с кисточкой и лаком.
Женщина резко выпрямилась, повернулась и рявкнула:
– Сидорова, сядь на место!
Алёна ойкнула и отшатнулась, узнав.
– Марина Егоровна, вы меня видите?
– Сидорова, я же всегда говорила, что всех вас насквозь вижу!
Алёна дисциплинированно опустилась на табуретку и вытянула руку.
– Марина Егоровна, а что вы здесь делаете?
– Работаю, непонятно что ли? – огрызнулась женщина и в сердцах продолжила:
– Думала, уйду в тихое место, нервы после школы подлечу, успокоюсь… Обещали, что клиенты будут тихенькие, дохленькие, а вы через одного буяните, вопросы задаёте, работать мешаете! Ты-то, Сидорова, хоть спокойная, а некоторые такие истерики закатывают!
Алёна притихла, не зная, что сказать. Спросить хотелось о многом, но было боязно: Марина Егоровна и в школе отличалась излишней суровостью и слыла ведьмой, а уж тут… Ещё испортит по вредности последний маникюр, будешь в гробу немодная лежать! И не пожалуешься никому…
Алёна подумала про гроб и поёжилась: в комнате было ощутимо холодно.
– Мёрзнешь? – участливо и как-то насмешливо спросила бывшая учительница, поправляя застежку своей меховой тужурки.
– Да, холодно, – пожаловалась Алёна.
– А всё потому, что ты мне так и не сдала газовые законы! – уже открыто ухмыляясь, заявила Марина Егоровна. – Я помню, двойку ты так и не отработала! Вот сейчас и отработаешь. На практике!
Алёна испуганно посмотрела на учительницу, прикидывая, а не сошла ли она с ума, и стекла с табуретки, пытаясь съежиться и стать как можно незаметнее. Съёжилась, как когда-то в классе, под строгим взглядом училки. Странно, но стало немного теплее.
– Умничка, сообразила! А теперь ещё уменьшись в объёме! – скомандовала Марина Егоровна. Алёна послушалась, поднапряглась и почувствовала, как отпускает ощущение холода…
– Считай, что ты теперь идеальный газ, деточка, – Марина Егоровна открыто веселилась, не забывая взмахивать кисточкой. Алёна же, согревшись, осмелела.
– И макияж с маникюром у меня тоже идеальный, вы настоящий мастер, Марина Егоровна, – льстиво промурлыкала Алёна, надеясь растопить сердце ведьмы и выудить информацию о своей дальнейшей судьбе. Но ведьма на то и ведьма, чтобы насквозь видеть все уловки бывшей ученицы.
– Ты мне зубы не заговаривай, Сидорова, сдать тему тебе всё равно придётся!
– Марина Егоровна, но вы когда-то говорили, что откосить от зачёта нам поможет только смерть. А я же как бы вроде померла… Вот… – Алёна напомнила учительнице её любимое выражение.
– В следующей жизни сдашь, никуда не денешься! Меня опять в школу зовут, нехватка кадров у них, просят слёзно. Вернусь, наверное, – задумчиво протянула Марина Егоровна.
Алёна просияла. Учительница сама сказала всё, что девушка хотела узнать. Успокоенная, она закружилась по комнате, подплыла ветерком к Марине Егоровне и чмокнула её в щеку.
– Иди-иди, нечего тебе тут делать, – проворчала учительница. – Мы сами управимся, нечего смотреть, как родные плачут. Хотела на Бали, так слетай, у тебя ещё тридцать девять дней…
– Спасибо, – прошептала Алёна. Она поднялась вверх и выскользнула в открытую форточку, предвкушая отличное путешествие. За тридцать девять дней можно не только на Бали сгонять, но и на Эйфелевой башне посидеть… и ещё… и ещё…
…
Танатокосметолог Марина Егоровна вздохнула и вновь принялась за работу. Осталось наложить лак на левую руку, и можно быть свободной. Вернуться, наконец, домой, накормить кота и принять ванну. Устала сегодня… Ах, да… Отчёт…
Гул вентиляции стих, заморгали светодиоды, от кафельных стен повеяло тёплым летним ветерком. На табуретке, где только что сидела Алёна, материализовалась светлая фигура.
– Как прошло, девочка готова? – спросил Светлый.
– Без истерик, – доложила Марина Егоровна. – Проблем не будет, она не боится, реинкарнация пройдёт в штатном режиме.
– Хорошо. Кстати, ваше заявление рассмотрено, принято положительное решение. Весну и лето отработаете, и можете возвращаться в школу. Хотя нам жаль терять такого перспективного работника, может быть, пойдёте на повышение? Моё место скоро освободится, переводят в другую Вселенную.
– А кота я на кого оставлю, – возмутилась Марина Егоровна. – И девочке обещала, хоть она и не вспомнит…
– Два десятка здешних лет вам вполне хватит, чтобы закрыть долги, – начал торговаться собеседник бывшей учительницы. – Потом мы вас всё-таки ждём…
Марина Егоровна задумалась. Светлый не торопил. За окном светало.
– Я… Я принимаю ваше предложение…