Закатный луч, бесцеремонный гость
хрустального изысканного дома
к нам заглянул, но не прошёл насквозь,
а заметался, множась на изломах.
Смеялся за спиной, дерзил в глаза
и речи обрывал на полуслове;
и кто из нас о чём бы не сказал,
он вечно лез с остротой наготове.
Кривлялся в зеркалах, на стену лез;
и принимать противилось сознанье,
что, видимо, в него вселился бес…
Но тут букет привлек его вниманье
в винтажной вазе чешского стекла
из красно-жёлтых огненных тюльпанов,
клонящихся к поверхности стола,
волнующей поэзией изъянов.
На месте увядающих цветов -
гипноз огня и волн зовущих станов,
как терпкий и дурманящий глоток
под болеро немолодых испанок.
Минула ночь, и он едва горит,
а думали, к утру его не станет;
о чём-то важном словно говорит,
и верится, что нас он не обманет.