Из тысяч дней в реестре памяти слоистом
я проклял тот, когда в отечестве своём
мне захотелось быть свободным журналистом,
а не завхозом или, скажем, вратарём.
Когда б я знал, в какие каверзы и мраки
впихнёт эпоха нас под гул безумных гроз,
забил бы враз на все инжуры и журфаки,
и устремился б на завод или в колхоз.
Чем оставаться без работы то и дело,
перебиваться с доширака на сырок,
уж лучше спицы нарезать на «Мотовело»
или картоху буртовать на ферме впрок.
Чем от безденежья поскрипывать зубами,
над каждой грёбаной копейкой бедовать,
уж лучше в шахте соляной пыхтеть годами
или на Wildberries посылки выдавать.
Будь я державным лицемером на зарплате,
и хлеб имел бы, и маслёночку к нему -
а так на сайте praca.by работодатель
мне отвечает, что ему я ни к чему.
Свобода слова стала проклятей ковида.
Газет казённых стал правдивей чистый лист.
Я - представитель вымирающего вида:
голодный, бедный, но свободный журналист.